Дальний полет
Шрифт:
А они пропали на целый день. Я был занят тогда по горло, крутился как белка в колесе, и некого было послать на поиски. Но к вечеру он вернулся. Я его крепко отчитал. Было бессмысленно спрашивать, где он пропадал - Деббил ко всему прочему слабоумен. Он, как всегда, отвечал, что ничего не помнит. Но следующие три дня мне пришлось повозиться с Крошкой. Он отказывался есть и почти перестал спать. Он не отрывал глаз от плантаций сахарного тростника на холме, но не рвался туда. И я сам отправился на холм посмотреть, в чем дело. Там нет ничего, кроме резервуара и развалин губернаторского дворца, где уже полтора века никто не живет. Теперь от дворца почти ничего не осталось, кроме заросшей кустарником груды камней да пары арок, но считается, что там водятся привидения. Когда Крошка выздоровел, я, конечно, забыл об этом. Теперь он чувствовал себя лучше, чем прежде, хотя, начиная с того дня, он иногда вдруг застывал и оборачивался -к холму, будто к чему-то прислушивался. До Вашего письма я не придавал особого значения
В ответ ему она писала:
"А Вы, оказывается, философ - мой тропический друг? Эдак Вы можете довести идею необъяснимого до таких масштабов, что всякое объяснение или даже попытки его покажутся бессмысленными. Что касается эпизода со свихнувшимися компасами, я его отлично помню. Мой шеф. доктор Науленд, по уши погряз в этом фантастическом происшествии. И не только он, но и большинство его коллег в самых различных областях науки. Они нашли этому вполне разумное объяснение. Все дело в присутствии некоего квазиматнитного феномена, создавшего равнодействующее поле под прямым углом к нормальному магнитному полю Земли. Это объяснение привело в восторг чистых теоретиков. А практикам - например, Науленду и его коллегам-металлургам - осталось выяснить всего лишь, что же создало такое поле. Поистине, наука - удивительная вещь!
Кстати, наверно, Вы обратили внимание, что у меня новый адрес. Я давно хотела иметь собственный маленький домик, и мне повезло. Я купила его у друзей. Он стоит на Гудзоне, выше Нью-Йорка, природа там чудесная, но в то же время удобная связь с городом. Я пригласила к себе мою маму. Ей здесь понравится. А кроме того, - если Вы еще не догадались сами, зачем я это сделала, - Крошке будет где побегать. Ведь он не городская собака… Я бы даже сказала Вам, что дом для меня отыскал Крошка, но боюсь, Вы решите, что я наделяю его слишком удивительными способностями. Грегг и Мэри Уимс, которым раньше принадлежал этот коттедж, решили, что там поселилось привидение. По крайней мере они так мне сказали. Они уверяют, что мельком видели по соседству, да и в самом доме неописуемо страшное чудовище. В конце концов, Мэри настолько перепугалась, что заставила Грегга расстаться с коттеджем, несмотря на жилищный кризис. И они отправились прямо ко мне. Почему? Потому что они - и в первую очередь Мэри, весьма мистически настроенная особа, - решили, что здесь может жить лишь тот, у кого есть большая собака. Самое странное заключается в том, что они понятия не имели, что я недавно купила датского дога. Но при виде Крошки они бросились мне на шею и принялись умолять меня приобрести домик. Мэри не могла объяснить то, что чувствовала - ведь они явились ко мне, чтобы упросить меня купить большую собаку и взять их коттедж. Но почему ко мне? Как же. отвечает она, ведь они думали, что мне этот домик должен понравиться. И все тут. Я решила, что мне домик подходит. А то, что собака у меня уже была, рассеяло последние сомнения. В любом случае можете включить эту историю в Ваш список необъяснимых явлений".
Они переписывались почти целый год. Письма были длинными и частыми, и, как это порой случается, Алек и Элистер очень сблизились. Как-то, почти случайно, они обнаружили, что пишут друг другу письма, где совсем не говорится о Крошке, хотя, конечно, были и такие письма, в которых ни о чем, кроме Крошки, не говорилось. И, разумеется. Крошка далеко не всегда выступал в этих письмах в роли канис супериор (сверхсобаки), Он был псом - псом с головы до кончика хвоста - и вел себя соответственно. Странности проявлялись у него только время от времени. Поначалу это происходило, лишь когда Элистер более всего этому поражалась - другими словами, тогда, когда она этого совсем не ожидала. Позже он научился использовать свои удивительные способности именно тогда, когда она этого ожидала. Со временем он начал превращатся в сверхсобаку лишь тогда, когда Элистер об этом просила…
Коттедж стоял на вершине холма, у подножия которого по берегу реки тянулась железная дорога. Холм был таким крутым, что поезда не были видны - лишь доносилось едва слышное постукивание колес. Здесь царило чистое и чуть тревожное настроение, ощущение грядущей надежды, как будто кто-то, впервые в жизни ехавший в поезде в Нью-Йорк, был полон радостного ожидания чудес, и это ощущение достигло коттеджа, который уловил его, дышал им и сохранил его
Однажды утром по узкому извилистому шоссе, ведущему к коттеджу, медленно поднимался миниатюрный автомобиль. Маломощный мотор стонал и пыхтел, с трудом одолевая последний крутой подъем. У каменных ступеней, ведущих на террасу, автомобильчик замер, и из-за руля вылезла миниатюрная женщина. Она могла бы сойти за очаровательную леди, каких изображают на поздравительных открытках "Маме ко дню рождения", если б не была одета в комбинезон авиационного механика и не начала бы свою речь с вполне земного и далеко не изящного эпитета в адрес перегретого мотора.
Все еще охваченная гневом, она сунула руку в машину и нажала на гудок. Пронзительный вой, возникший в недрах машины, привел к желаемому эффекту. В ответ отчаянно взвыл могучий датский дог. Дверь с шумом распахнулась, и на террасу выбежала девушка в шортах с поводком в руке. Ее медно-рыжие волосы вспыхнули огнем под лучами солнца. Солнечный свет, отражавшийся от реки, заставил ее прищуриться.
– Не может быть! Мама! Мамочка, дорогая, это ты? Уже? Так быстро? Крошка!
– крикнула она, увидев, что из дверей выскочил датский дог и бросился вниз по ступеням.
– Назад!
Пес замер. Миссис Форсайт выхватила из-под сиденья машины разводной ключ и взмахнула им.
– Пусть только попробует подойти, - мрачно сказала она.
– Ради бога, ответь мне, девочка, как ты управляешься с таким чудовищем? А я-то думала, что ты завела собаку, а не лошадь с клыками. Если он посмеет ко мне притронуться, я ему оторву копыта. Где ты прячешь его седло? И что это тебе взбрело в голову спрятаться здесь с этим верблюдом? Кто внушил тебе дурацкую идею купить этот сарай в тридцати милях от ближайшего населенного пункта, который одной ногой стоит в пропасти, с лестницей вместо дороги и на такой высоте, что вода здесь, наверно, кипит при восьмидесяти градусах? Полагаю, приготовить здесь завтрак - дело безнадежное. Двадцать минут - а яйца еще сырые. Кстати, я проголодалась. И если этот датский дракон не сожрал еще все, что лежит поблизости, я хотела бы заморить червячка десятком сандвичей. С колбасой. У тебя, детка, потрясающие цветы. Ты тоже потрясающая. И всегда такой была. Как жалко, что бог наградил тебя мозгами. Если бы не эти мозги, ты бы давно вышла замуж. Чудесный вид отсюда, лапушка, очаровательный вид. Мне здесь нравится. Молодец, что купила этот домик. А ну, иди сюда, - обернулась она к Крошке.
Он приблизился к образцу красноречия, поджав хвост и немного опустив голову. Она протянула руку и держала так, пока он ее не обнюхал, а потом потрепала его по холке. Дог помахал своим немодным, необрезанным хвостом в знак признания и отбежал к смеющейся Элистер, которая спускалась по ступеням.
– Мама, ты чудо, - она наклонилась и поцеловала ее.
– А что это был за страшный шум?
– Шум? А, это гудок.
– Миссис Форсайт подошла к радиатору и подняла крышку.
– У меня есть друг, который торгует шнурками для ботинок. Я решила помочь ему. И поставила такой гудок, чтобы при звуке его люди выпрыгивали из ботинок. Ну и, конечно, рвали бы при этом шнурки. Ботинки бы оставались валяться на тротуаре. И тысячи людей разгуливали бы в одних носках. Кстати, это полезно. Помогает от плоскостопия.
– Она показала дочке гудок. На моторе и по бокам его размещались четыре большие воздушные сирены. Заглушки, приводимые в движение четырьмя небольшими электродвигателями, закрывали и открывали путь струе воздуха.
– Вот как это работает. А чтобы достичь нужного тембра, я настраиваю их с диапазоном в шестнадцатую тона. Мило?
– Мило, - искренне согласилась Элистер.
– Нет, ради бога, мамочка, хватит демонстраций. Мама! Крошка чуть не оглох в первый раз.
– В самом деле?
– Она задумчиво направилась к лежащему догу.
– Я совсем не хотела тебя оглушать, пуделечек. В самом деле не хотела.
"Пуделечек" взглянул на нее грустными карими глазами и постучал хвостом по земле.
– Мне он нравится, - решительно сказала миссис Форсайт. Она бесстрашно протянула руку и с чувством потрепала Крошку за брылы.
– Вы только поглядите на эти клыки! Собачка, спрячь свой язычище, а то вывернешь себя наизнанку. Кстати, почему ты, цыпочка, до сих пор не вышла замуж?
– А ты, мама?
– отпарировала Элистер.
Миссис Форсайт пожала плечами.
– Я уже была замужем, - сказала она, и Элистер заметила, что ей с трудом удалось сохранить равнодушный тон. Жизнь с человеком типа Дана Форсайта остается в памяти навсегда. Ее голос смягчился.
– Твой папа, детка, был не таким уж плохим человеком.
– Миссис Форсайт стряхнула с себя воспоминания.
– Пошли поедим. Расскажешь мне о Крошке. Клочки информации об этом псе заинтриговали меня не меньше, чем одиннадцатая серия телевизионного детектива. Что это за тип - Алек с Сан-Круа? Туземец, каннибал или нечто иное? Он вроде бы приятный. Интересно, а ты сама знаешь, насколько он тебе приятен? Боже мой, эта девушка покраснела! Я знаю только то, что читала в твоих письмах, дорогая, но никогда раньше ты же не цитировала целые абзацы из чужих писем, если не считать писем этого старого негодяя Науленда, но там речь шла лишь о ковкости, проницаемости и точках плавления. Металлургия! И такая девушка, как ты, забивает себе голову молибденами и дюралями вместо сердцебиений и стеснения в груди!