Дальний свет
Шрифт:
— Ну, придумаем что-нибудь на месте… Договариваются же люди с людьми. Вот, совсем недалеко от нас — чудесный город Камфа. Чуть подальше — другой чудесный город Шоржинск. А тут уже недалеко и Воломеев… Хотя нет, — он развернул карту шире. — Воломеев — далеко. Мы туда не поедем.
Он украдкой взглянул на Китти. Было даже непонятно, слышит она его или нет.
Его вдруг осенило.
— Послушай! — Феликс привстал со своего места. — Помнишь, ты работала на каком-то частном канале, когда мы только закончили университет? Ещё до.
— Помню.
— Может, у тебя остались какие-нибудь связи с того времени? Кто-нибудь… ну, кто мог бы нам малость помочь?
— Канал давно сдох. Почти сразу, как я перешла к Нонине.
— Это понятно, но что-то же могло остаться? Скажем… кто тебя порекомендовал туда? В такие места всё же не берут с улицы.
— Мой отец, — сказала Китти после секундной паузы, растянув губы, словно для усмешки.
— Так это же отлично! — Феликс описал неровный круг по комнате. — Если он хоть чуть-чуть знается с этой сферой, мы вполне можем связаться с ним.
— Нет, — проговорила Китти.
— Почему? Слушай, я понимаю, что вы давно не общались и, наверно, у вас всё сложно в плане личного, но не обратиться в нашем положении к человеку, который с большой вероятностью нам посодействует… по-моему, это просто преступление.
Китти села и холодно уставила на него взгляд. Заговорила резко и отрывисто:
— Я не знаю, где он сейчас. Не знаю, чем он занимается и что из себя теперь представляет. Не знаю даже, не сдаст ли он нас, если мы к нему явимся. Мы в постоянной опасности, Феликс, не можем быть уверены в самых своих близких людях и не ожидать подвоха с любой стороны, там, где его и не предвиделось, а ты готов доверить всё человеку, которого ни разу не видел — только потому, что я когда-то его знала.
Закончила она почти с восклицанием. Потом, досадуя на себя или на Феликса, опустила взгляд к своим коленям.
— Ты так и не понимаешь. Ты так ничего и не понимаешь.
Дыхание вырывалось у неё громче, чем обычно, и несколько дрожало.
— Китти.
Он сел рядом с ней. Молчание.
— Что у тебя с твоим отцом?
— Неважно.
— Он бил тебя?
— Иногда. Не в этом дело.
— А в чём?
Она помолчала ещё немного, подняла абсолютно спокойный взгляд.
— Я не хочу говорить на эту тему. Сделай одолжение.
Что-то не так с ней, подумал Феликс. С человеком, который только лежит часами, уставившись в потолок, или же монотонно, как робот, работает и сутками не спит, не может быть всё нормально. Надо, наверно, сказать ей что-нибудь…
Он подумал пару минут, не придумал ничего, встал с кушетки и отошёл на другую сторону комнаты.
— Я тебе про всё рассказывал, — Феликс отвернулся к большим рамкам на стене (кажется, какой-то гербарий). — Даже про школу. Помнишь? Как я подхалимничал перед учителем истории. Не для оценок даже, а просто чтоб лишний раз похвалили.
Этого он действительно не рассказывал никому больше — даже Рамишеву с Пурпоровым или кому-то из их компании. Да ладно, он бы скорее зарезался, чем допустил бы, чтоб они такое узнали.
Он разглядывал расплющенный жёлтый цветочек под стеклом («Лютик едкий»), когда слух доложил о едва заметном колебании воздуха. Феликс обернулся.
Китти уже стояла в дверях.
— Попробую починить машину, — она изобразила формальную улыбку диктора. — Найди пока подходящий город.
53
Через несколько дней дверь барака открылась.
Щурясь от непривычно яркого света, Рита вышла наружу. Надо же, за время, что она провела в той коробке, успел выпасть снег и началась настоящая зима.
Вокруг было тихо, никто не обращал на Риту внимания. Укутавшись поплотнее в шарф — заметно похолодало — она двинулась вдоль бараков. Надо только осмотреться везде внимательней, не пропустить…
— День добрый, фройляйн, — возвестил о своём присутствии Эрлин.
— И тебе такого же, — процедила Рита, не удостаивая его взглядом.
— Кого-то конкретного ищете? — невозмутимо поинтересовался он. — Или вообще?
— Не тебя уж точно.
Она ускорила шаг, намеренная оторваться и остаться в относительном покое.
— Кстати, твоя Лила всё, — с радушием заметил Эрлин. — Сегодня утром.
Застыв и обернувшись, Рита мрачно смотрела на него. Он слегка покачал головой:
— Из вас плохой ангел, фройляйн. Хотели помочь — и посмотрите, чем обернулась в итоге ваша помощь. Не думаю, что Лила просила вас об этом.
Пробудиться, открыть глаза в темноте, наверно, призывая кого-то — но зачем? — или это только показалось, простучало в ушах… ушло отзвуком другой жизни.
Китти полежала, глядя в потолок (ночью там, конечно, не было теней). Прислушалась к дыханию Феликса. Спит.
Она поднялась, осторожно, чтоб не разбудить его — здесь доски и мебель скрипели при любом движении — слезла с кушетки и спустилась вниз.
У дверей она засветила слабенькую лампочку, нащупала своё старое пальто (оно, как и красное платье, на всякий случай всегда хранилось в багажнике). Накинув пальто на плечи, вышла на улицу.
Воздух ночами был уже колкий и режущий, но освежал хорошо и отгонял жаркую дурноту, от которой ломило виски. Китти остановилась на крыльце, крепко вцепилась в перила. Подняла голову кверху.
В черноте висели звёзды — большие и тусклые, болезненные, как за слоем мутного стекла. Китти поискала среди них ту — самую яркую, но её, конечно же, не было на небосводе. И остальные светили совсем незнакомо, чуждо — сами себе, а вовсе не ей.
Только полый пустой воздух.
Она опустила голову, поглубже запахнула пальто: начинало холодить. Это могло кончиться не слишком хорошо, но перспектива вернуться в помещение казалась ещё хуже. Китти плавно спустилась со ступенек, миновала двор, поленницу и угол дома. У задней стены, чуть поодаль лежало длинное бревно — удобное, хоть и подгнившее с одного краю. На бревно и присела Китти: ноги сейчас не очень держали.