Дальний свет
Шрифт:
Здесь было всё: маленькая башенка — точная уменьшенная копия другой, далёкой («Смотри, почти как Часовая», — сказал он Китти, тут же пожалев, когда произнесённые вслух слова отозвались глубже); со старанием убранная и украшенная старинная ратуша, как с книжной картинки; аккуратные домики, рассыпанные вокруг…
Единственное, чего здесь не было — это любой связи. Включать мобильники, чтоб только проверить сей факт, они не рискнули, но по признанию Буловой, радио в Каталёве работало с большими перебоями: иногда, когда местная вышка ловила сигнал из Камфы, можно было разобрать слова и целые фразы, иной
Это плохо, заключил про себя Феликс. Это очень плохо. Это лишает любой возможности не только делать, но даже что-либо всерьёз планировать, пока они здесь. Как бы не застрять им в этой чужой сказке, растеряв все ведшие цели и позабыв их в итоге.
Город баюкал, городе пел «спи-усни, позабудь печали» и качал над головой ковш Большой медведицы. Будто что-то сладкое, душистое было разлито в небе и тихими каплями опадало на землю…
Нет, я так не согласен, подумал Феликс, вырывая голову из сладкого тумана. Нет, не могу. Не имею никакого права. Он быстро взглянул на Китти: та только в нарочитом удивлении подняла брови, словно говоря «Что-нибудь не так? Разве что-то случилось?»
— Китти, — сказал он, когда они остались одни.
Крошечная однокомнатная квартирка Буловой нуждалась в возвращении туда порядка и жилого облика. Сибилла вызвалась помочь — может, не столько ради дела, сколько из симпатии, что вспыхнула за время дороги между ней и Таисией.
Они же двое остались в «доме в лесу», некогда сколоченным одним из «найдёнышей» Буловой.
(Надстройка вроде второго этажа, электрический свет и даже вода из крана. Только вот печку придётся топить. Ведь здесь вам будет неплохо?)
Вполне неплохо, поняли оба. Средства катастрофически утекали.
Китти посмотрела теперь уже без наигранного удивления, просто внимательно.
— Нам ведь скоро сниматься. Правильно я понимаю?
— Не прямо сейчас, — она покачала головой. — Как минимум нужно будет кое-что поправить в машине. Иначе, боюсь, мы далеко не уедем.
— А ты умеешь? — с сомнением протянул Феликс.
— В теории.
— Может, лучше в мастерскую?
— Попробую сначала сама. Не хочу лишний раз светиться. Такую, как у меня, несложно запомнить.
— Я давно говорил, смени эту позорную телегу, — он ожидал тяжёлого холодного взгляда (к своей машине Китти была привязана почти как к живому существу), но она, казалось, вообще не услышала его и только пристально смотрела сквозь окно на горизонт. Будто там расположилось нечто, от чего всё иное теряло значение. — Ладно-ладно, шучу. Пока будешь заниматься машиной, я буду заниматься нашим будущим компроматом. Пойдёт?
51
Когда ему переставало хватать второго яруса — иногда Феликс спускался вниз, чтоб растопить железную печку, если Китти этого не делала, или же, оторвавшись от своих бледных набросков, застывал над листками распечаток, будто там могло вдруг открыться что-то новое — когда на втором ярусе становилось тесно, он отправлялся в город (чуть-чуть по лесной тропинке и дальше минут десять дорогой вдоль поля) и бродил там. На ходу ему часто думалось лучше, и порой приходили в голову очевидные вещи, которых он почему-то не замечал прежде.
По Каталёву расхаживали люди, но их было немного, даже на площади перед ратушей. Через город текла небольшая речка, с того места, где стоял Феликс, виднелся лёгкий деревянный мост, тоже будто с картинки: бревенчатый, выгнутый над рекой коромыслом, с тонкими перильцами. На такой и ступить побоишься лишний раз: разве вынесет такая эфемерная конструкция груз реальности?
Подумав, он спустился к воде. Волны здесь тихо бились о камни, плеск их и речной свежий воздух прочищали голову. Машинально нащупав завёрнутый амулет, Феликс достал его, повертел в пальцах, спрятал обратно в карман. (Тулуп, который «на холодное время» подарила ему Булова, был несколько великоват, вроде остался от кого-то из её «приёмышей», зато можно было много чего таскать с собой в карманах).
Феликс присел на большой камень. Отсюда удобно было наблюдать за берегом через реку.
Итак, спросил он себя, что мы имеем?
Некий печатный текст, якобы представляющий из себя описание одной сходки. Опуская все подробности вроде кем, кому и зачем он был прислан — что тоже, согласитесь, спорно и весьма немаловажно — с чего вы вообще взяли, Шержведичев, что перед нами доклад о реальных событиях, а не, скажем, фантазия на тему? Как, вы лично помните ту сходку? Спустя столько времени? Как любопытно и удивительно… мы вот ничего такого не помним.
Поступления на банковский счёт. Да, это действительно наш банковский счёт, и на него действительно шли поступления с этого, второго. Этот второй — счёт Софи Нонине? Откуда у вас такая информация — от вашей… кстати, кто она, ваша любовница? Ну понятно, понятно, все мы люди… А вот то, что она человек из бывшего окружения Нонине — это куда хуже и, согласитесь, наводит на определённые подозрения.
Ну и наконец номера телефонов… Но слушайте, это ведь даже смешно: неужели вы серьёзно думали старыми записными книжками и общими знакомыми «доказать», что эти номера принадлежат кому-то из нас? Можете убедиться: в базе данных они числятся совсем за другими людьми. И да, так же было месяц и год назад.
Не думается, что кто-то отнесётся всерьёз к вашим словам. Вы ведь известный скандалист, Шержведичев.
(«В общем, — как он мог бы сказать Рамишеву или Пурпорову, — по всем параметрам имеют нас»).
Речка тихо рокотала у камней — так могла рокотать площадь, пока сероватые окна равнодушно поблёскивали толпе людей внизу. Дом проплыл, второй, третий, будто кто-то раскрыл их на веере, внизу же бушевали лозунги и флаги (отдельные буквы размывались), и чей-то голос говорил: «Но так или иначе, Нонине должна уйти!» Он даже не сразу понял, что это его голос и его собственная фраза.
Поняв же, удивился. Давно, лет… сколько лет назад? Всё, конечно, мило и даже смело в известной степени, но скажи мне, смелый мальчик: кто же должен уйти теперь?
Он подумал и понял, что не знает ответа.
Все последние его статьи — он писал очень много статей в мае-июне и даже до самого октября, будто просто чтоб доказать, что может — походили на не вовремя запущенный фейерверк: много блеска, много шума, но о чём это вы, гражданин, и что это за будущее, которое вы с таким энтузиазмом для нас рисуете? Отсюда не очень видно.