Дальний Восток: иероглиф пространства. Уроки географии и демографии
Шрифт:
Книга о Крузо в Сибири говорит о психологии захватившего полмира европейца: конкистадора, крестоносца, экспансиониста. Она даёт ответ на мучивший Высоцкого вопрос о том, почему аборигены съели Кука. Вот только кто после этого дикарь?
Если бы это относилось только к прошлому и к иностранцам; есть ощущение, что модная ныне политкорректность – декорация, а в главном отношение людей Запада к людям Востока и вообще чужакам – от Сербии и Ливии до Ирака и Сирии – осталось прежним. Более того, даже для многих соотечественников зауральская Россия до сих пор остаётся почти такой же Тартарией, как для героя Дефо.
Дорога на Океан
К XVII веку стало ясно, что России некуда идти, кроме как на восток. Балтику контролировали шведы, Черноморье – турки. Россия продолжала уточнять свои границы на западе, севере и юге, но это уже не могло перевести страну в новое качество: ещё один пролив, ещё один полуостров, ещё одна провинция… Европа была занята развитыми агрессивными народами.
Оставался один путь – на восток. Там лежал материк Сибирь, и это определило судьбу России, сделало её самой собой. Без Сибири Россия рисковала остаться рядовой европейской державой.
Глядя на карту мира, не могу понять, где в европейских странах помещается провинция. Есть ли она там вообще – или только пригороды столиц? Настоящая провинция может быть в России, или Америке, или Китае, или Бразилии…
У европейских стран Сибири не было, и самые активные из них – Испания, Португалия, Голландия, Англия, Франция – искали себе колонии в Африке, Азии, Америке, на Тихом океане.
Англичане нашли свою Сибирь в Северной Америке, и она стала таким же полигоном для Европы, как Сибирь для России.
Во внутриамериканской системе координат с Дальним Востоком корректнее сравнить не Калифорнию, развитый West Coast, а Аляску – далёкую, оторванную, суровую, тем более что она успела побыть частью русского Дальневосточья вместе с Северной Калифорнией, включая крепость Росс, Russian River (бывшая река Славянка) и бухту Бодега (она же – порт Румянцева) – место съёмок хичкоковских «Птиц». Вплоть до 1840-х Калифорния жила под русским флагом на севере, испанским и мексиканским на юге; только в 1850 году, после начала золотой лихорадки и наплыва старателей на западное побережье, Калифорния стала 31-м американским штатом.
Если на Дальнем Востоке возникло новое значение слова «материк», то аляскинцы придумали для остальных Штатов прозвище Lower 48 – «нижние 48».
Американские старожилы гордятся предками, прибывшими в Новый Свет на «Мэйфлауэре» в 1620 году. История российского ДВ (аббревиатура разворачивается и в «Дикий Восток») началась примерно в те же годы.
Современники порой ведут себя так, как будто до них ничего не было. Читая записки перво- да и непервопроходцев, испытываешь трепет, осознавая: вот то, что больше тебя; ты не явился ниоткуда. Невидимая часть айсберга – не значит несуществующая; сколько огромной работы было до нас – и для нас! – переделано. А мы всё топчемся, пытаясь заново сформулировать то, что было давно понято и много раз сказано.
Чтобы история не закончилась нами, нужно быть соразмерными тем, кто жил до нас. Нам не оставлено выбора – и, может быть, в этом счастье и свобода.
…Удивительный, невероятный XVII век: за какие-то полстолетия, при жизни одного поколения, казаки-землепроходцы (какое тяжёлое слово, как будто речь идёт о проходке шахт – но примерно так и было) одолели Сибирь, выйдя к двум океанам и шагнув на Американский континент – за век до образования США. В 1581 году Ермак, двинувшись на восток, только-только оттолкнулся ногой от Урала, а полвека спустя отряд Москвитина, преодолев несколько тысяч километров дикой тайги и гор, вышел к краю континента. Именно тогда Россия стала самой обширной страной в мире – и остаётся таковой три с лишним века. Российский историк Иоганн Фишер в «Сибирской истории», изданной в 1774 году, писал: «Греция, Рим, Старый и Новый Свет могут гордиться и хвалиться своими героями, сколько хотят, но не знаю, отважились бы они на то, что сибирские герои Буза, Перфильев, Бекетов, Дежнёв, Нагиба, Хабаров, Степанов и многие ещё другие действительно чинили… И удалось бы им покорить через 80 лет не только восьмую часть земли, да при том ещё неудобнейшую и опаснейшую, где голод и стужа вечно имеют своё жилище, но и утвердить, то есть удержать её, эту землю, за собой». Герцен восхищался: «Горсть казаков и несколько сот бездомных мужиков перешли на свой страх океаны льда и снега, и везде, где оседали усталые кучки в мёрзлых степях, забытых природой, закипала жизнь, поля покрывались нивами и стадами, и это от Перми до Тихого океана».
Темп, взятый казаками, поражает и сейчас, в эпоху самолётов и интернета.
Несколько дат:
1632 – Бекетов строит Ленский острог (будущий Якутск).
1639 – Москвитин ставит зимовье на берегу Охотского моря, в устье реки Ульи. Несколько изб, окружённых рвом и изгородью из заострённых бревен, стали первым русским поселением на Тихом океане.
1641 – Стадухин идёт на Индигирку и Колыму, закладывает Нижне-Колымский острог.
1643 – Поярков идёт на Амур.
1647 – Шелковников закладывает Охотск, один из старейших городов Дальнего Востока, до середины XIX века – главные ворота России в Тихий океан. Отсюда двинутся дальше на восток, к Америке, – Беринг, Шелихов, Баранов… До Петербурга оставалось ещё полвека, а Охотск уже существовал.
1648 – из устья Колымы идут на восток, вокруг Чукотки, кочи Дежнёва. Первыми из европейцев дежнёвцы проходят проливом, который позже получит имя Беринга, и строят острог на реке Анадырь.
1649 – на Амур идёт Хабаров (уроженец – как и Дежнёв, Атласов, Шалауров, Бахов – Великого Устюга). Подчиняет дауров. Русские начинают обживать Амур: здесь появляются Албазинский и Нерчинский остроги.
1655 – казак Онуфрий Степанов добирается до севера нынешнего Приморья, исследует Уссури и её притоки.
1697 – Атласов присоединяет к Якутскому воеводству Камчатку. Этот процесс сопровождался многочисленными стычками с аборигенами. Именно эпизоды этих сражений выписывал Пушкин, назвавший Атласова «камчатским Ермаком», в последние дни своей жизни из монографии Крашенинникова «Описание земли Камчатки».
Единственным народом, не побеждённым русскими в бою, считаются чукчи. Ратники, уже покорившие Сибирь, да и Европе себя показавшие, не смогли одолеть их, несмотря на технологическое превосходство. Есть даже версия, что анекдоты про чукчей – компенсаторная реакция на этот факт. В самом деле, народов в России много, но на роль анекдотического выбрали почему-то именно чукчей. Правда, среди анекдотов были всякие, чего стоит тот, где чукча, обучая сына охоте, убивает геолога и поясняет: «Спички». Или другой – тоже про невезучего геолога: чукча приносит в милицию голову человека, представившегося «начальником партии»… Русские называли чукчей «писаными рожами» – те татуировали лица, как индейцы Купера. Трудно найти более небуржуазный народ. Отважное меньшинство, северные пассионарии, отмороженный арктический спецназ, дикая дивизия заполярных Давидов, защищающих свою Брестскую крепость, народ, который не смогли победить русские, – одним этим (и ещё уникальным опытом выживания в условиях, которые можно определить как «гипертрофированная Россия») чукчи застолбили себе надёжное место в истории человечества.
Воеводам приказывали «приводить иноземцев под высокую государеву руку… ласкою, а не жестокостью» – не сравнить с историей заселения Нового Света. Герцен писал: «Соединённые Штаты, как лавина, оторвавшаяся от своей горы, прут перед собою всё; каждый шаг, приобретённый ими, – шаг, потерянный индейцами. Россия понимает кругом, как вода, обходит племена со всех сторон». Когда в XIX веке на средний и нижний Амур пришли русские солдаты, это были вежливые люди. Как писал географ, офицер Михаил Венюков, это «не были нашествия русских войск с целью кого-либо разгромить или покорить оружием, как на Кавказе или потом в Туркестане». Николай I требовал: «Чтобы на Амуре порохом не пахло». Войска, пишет Венюков, «брались на всякий случай, а главное – как рабочая сила для водворения русских оседлостей». И если приходилось с оружием в руках защищать новые владения, то не от китайцев и тем более не от аборигенов, а от европейцев – например, во время Крымской войны.
Пост Владивосток заложили солдаты – три десятка парней при прапорщике Комарове и одном десантном орудии. Комендант поста в 1861–1863 годах Бурачёк писал: комаровские сооружения «чрезвычайно отчётливы», потому что с 1854 года «почти все первые постройки по Амуру» произведены теми же самыми солдатами 4-го Восточно-Сибирского линейного батальона. Это были не столько бойцы, сколько стройбатовцы, колонисты.
Позже, в советское время, курс был сохранён: культбазы, медицина, образование, создание письменности на национальных языках… Канадский писатель, этнограф, эколог Фарли Моуэт, в конце 1960-х дважды побывавший в СССР (Москва – Иркутск – Якутск – Магадан), с удивлением отмечал: в Якутске выходит до пятидесяти оригинальных книг местных авторов в год, многие из них переводятся на русский (и наоборот). Увидев, что большинство местных художников, писателей, журналистов – якуты, эвенки и юкагиры, Моуэт признался: «Не могу себе представить даже отдалённо сопоставимую картину в Америке». В Институте мерзлотоведения отметил: из четырнадцати завлабов восемь – natives, включая трёх женщин. Признавался журналу «Вокруг света»: «Хочу вызвать зависть у канадцев, рассказав им о том, что сделал для своих северных народов Советский Союз».