Дама из Амстердама
Шрифт:
Он подпрыгнул и поцеловал мать в шляпу.
— Мама, после Москвы ты стала выше? — произнёс он свою коронную фразу.
— Я подросла, — вздохнула Танечка.
— Ма, — сказал он. — Мам, он заглядывает тебе в глаза, ма! Ты заметила, он любит тебя?
— Да, — согласилась Танечка.
— Я всегда мечтал, чтобы Пенелопа заглянула мне в глаза, — вслух подумал Клаус-Иосиф. — Ты
Танечка промолчала.
— Обещай, что ты вернёшься и… я ни слова не скажу тебе!
Танечка покраснела, ей не хотелось думать о всякой ерунде.
Объявили посадку, Клаус-Иосиф вытер слёзы — свои и мамины, и они простились. Каково же было его удивление, когда, вернувшись домой он… увидел родную мать!
ФРУ-ФРУ
Вернулась мать Иосифа, но мало кто это по-настоящему понял, настолько Татьяна Андреевна удачно заполняла её место. Удивились только, чего это она снова стала не похожа на саму себя — вчера была приветливая, а сегодня — заносчивая, как и с месяц назад, до своего отъезда в Москву.
— Фру Грюнгрум после потери документов сильно изменилась!.. Ей даже пришлось пожить в ночлежке, — судачили соседи, когда настоящая Вайолет по приезде не выдержала и рассказала про кое-какие свои мытарства в Москве.
— Что ж она морочила нам головы целый месяц? Меняла наряды и крутила любовь с вдовцом Ольсеном?..
— Хорошо, что меня всё-таки узнали в посольстве, ведь по документам я уже улетела в Голландию! — говорила Вайолет Клаусу-Иосифу… на что тот — снимал и надевал очки… снимал и надевал… снимал и надевал!
Потом ему даже пришлось посетить доктора.
— У вас синдром сенильной фрустрации, — наконец поставил диагноз психоаналитик. — Не курите с недельку!..
Клаус-Иосиф немного обиделся на мать: почему она так и не разжевала ему, что же произошло между ней и господином Ольсеном? Ведь он сам посадил их в самолёт и видел, как убирали трап…
А с другой стороны — он этого и ожидал в душе.
На его же вопрос: «Что там у вас с ним?..» — настоящая Вайолет покраснела до корней волос:
— Чтобы я-а-а… С этим подкаблучником?! Что ты такое городишь?.. Иди, рыбу жарь!
Клаус-Иосиф надел фартук и пошёл жарить. Ему было смешно! Мать снова повторяла, как заведённая с утра и до ночи:
— Продли наш род!.. Продли его, чёрт тебя подери!..
— Продлю, мам! — за ужином твёрдо пообещал Клаус-Иосиф и позвонил рыжей Пенелопе. Потом скинул ей сообщение на электронный адрес. И наконец побрился и пошёл сам, купив большой веник розовых тюльпанов и метёлку голубых гвоздик.
ГОРИ, ГОРИ, МОЯ ЗВЕЗДА
Гущин увидел их однажды…
«Счастливая пара — два сердца нашли друг друга — транслировала в День святого Валентина Си-эн-эн. — Сегодня на мосту Вздохов стояла пара из Амстердама — он и она…»
«Это просто лишь на первый взгляд», — сказал первый диктор.
«Я не думаю, что это — просто!..» — возразил второй.
«Думаешь!» — заспорил первый.
«Какой глупый вывод», — не согласился второй…
Танечка промолчала, разглядывая воду под мостом — она не слышала, как дикторы переругиваются. И не видела, как смотрит, схватившись за бьющее ему по рёбрам сердце, Юра — с другой стороны экрана и за тысячу километров от неё.
Под мостом два длинных парня заиграли на гитарах и запели им.
И через неделю на мосту Вздохов в Венеции стояла всё та же пара — он и она, и им улыбались гондольеры. Это было их любимое место в тот февраль…
— Танечка, — спросил её Кирстен, — если бы ты могла выбирать время, когда родиться, какое б ты выбрала?
— Никогда, — улыбнулась Танечка.
— Почему?
— На земле такой дефицит любви, я не вернулась бы сюда.
— Но разве у тебя не было счастья?..
— Две капли, — махнула рукой Танечка и легко вздохнула.
— А сейчас?
— Сейчас не в счёт. — Танечка протянула старую ручку к солнцу, и сквозь тонкую кожу проступили вены и косточка её руки. — Я уже поцеловала вечность.
На Мосту Вздохов стояли старик и старушка, Луна светила им. Солнце ведь — не очень большая звезда?.. Луна — и вовсе не понятно что!.. А они — две песчинки в вечности.
Две живые песчинки.
Вы нашли свою песчинку?
Ищите быстрее.
19.11.2003 г. от Р. Х.