Дама моего сердца
Шрифт:
— Хватит! — Эвери тихо, но решительно прервала тираду Камерона. — Нечего меня пугать! — Скрестив руки на груди, она хмуро уставилась на свои покрасневшие от холода ноги. — Если хочешь знать, я все взвесила самым тщательным образом.
Впрочем, объяснять Камерону, почему она так поступила, нет никакого смысла. Все равно он ничего не поймет, объясняй не объясняй. Он ведь понятия не имеет, как больно ей оттого, что он равнодушно хочет с ней расстаться, и как она хотела избежать этой боли. Глупо, конечно, бежать посреди ночи, да еще одной, но даже если бы она предусмотрела все возможные опасности, она все равно не изменила бы своего решения.
— Теперь у меня грязные ноги, — пробурчала Эвери. Камерон бы расхохотался, если бы у него не щемило сердце. Эвери умудрялась выглядеть одновременно и сердитой, и грустной, и это было
Сидевший в нем циник попытался его высмеять. В конце концов он не хотел от Эвери ничего, кроме страсти, которую она ему дарила, и ничего ей не обещал. И если ее угораздило в него влюбиться, это его не должно волновать. Вздохнув, Камерон усадил Эвери на покрытый травой берег и принялся вытирать ей ноги своим плащом. То, что он не хотел от Эвери ничего, кроме страсти, — это верно, но он уже начал понимать, что она дала ему больше, гораздо больше, чем просто страсть. Камерон сознавал, что поступает, как последний эгоист, наслаждаясь ласками Эвери, в то же время собираясь отправить ее домой, как только Пейтон приедет в замок, но отступать от своего плана был не намерен. Камерон снял плащ и расстелил его на земле. Эвери не могла оторвать от него взгляда… Он начал медленно раздевать ее. Эвери молча подчинялась. Потом он целовал ее, бережно, нежно, наслаждаясь каждым вздохом, каждым стоном. Наконец, войдя в нее, он замер и испытующе посмотрел ей в глаза. Хотелось подольше чувствовать ее обволакивающее тепло, увидеть искаженное страстью лицо.
— Ты не будешь грустить, — произнес он и начал двигаться, проникая в нее все глубже и глубже.
— Это в-третьих? — спросила Эвери, обхватывая его руками и ногами.
— Да. Не смей позволять мне давать тебе повод для грусти.
Запустив руки в густые волосы Камерона, Эвери притянула к себе его лицо.
— Не буду, мой смуглый рыцарь. Как я могу грустить, когда нам так хорошо вместе? — прошептала она и, поцеловав его, отдалась безудержной страсти.
Но как только страсть прошла, Эвери вновь стало грустно, однако она сумела скрыть это от Камерона, который начал быстро одеваться. Ни к чему омрачать последние дни, которые они проведут вместе. Камерон и так наверняка догадался, что она испытывает к нему гораздо более глубокие чувства, чем просто желание. То, что он не хочет, чтобы она грустила, и боится причинить ей боль, доказывает, что и он к ней не совсем равнодушен. Впрочем, теперь уже ничего не изменишь, и придется довольствоваться малым, пытаясь найти в этом хоть какое-то утешение. Камерон помог Эвери сесть в седло. Поцеловав ее бедро, он одернул ей юбку и, вскочив на коня позади нее, повернул его в сторону Кейнмора. Эвери прижалась к нему спиной, и Камерон, улыбнувшись, чмокнул ее в макушку. Он искренне надеялся, что она примирилась со своей судьбой. Во всяком случае, внешне это выглядело именно так.
— Если ты не захочешь больше делить со мной постель, я пойму, — проговорил он, зная, что лжет.
Тихонько фыркнув, Эвери закрыла глаза. Она почувствовала, что он говорит неправду, однако ей были приятны его слова. Он понимает, что их отношения зашли слишком далеко, слишком осложнились, и пытается себя обуздать. Резко обрывать их любовную связь она не будет. Это ничего не даст, кроме сожаления о тех тоскливых ночах, которые она проведет в одиночестве, в то время как могла бы нежиться в его объятиях.
— Назад нет пути, Камерон, — сказала она.
— Думаю, ты права. — Он облегченно вздохнул, радуясь тому, что Эвери останется его любовницей, и одновременно грустя оттого, что ей это будет наверняка не просто.
Боль, которую она и без того испытывает, лишь усилится. — Если бы я мог, я бы поступил по-другому, но я должен считаться с такими понятиями, как честь и долг.
Эвери молча кивнула в ответ, и Камерон почувствовал ее разочарование. А может быть, это он испытал разочарование и боль, зная, что они скоро расстанутся?
Глава 18
Замок Кейнмор оказался таким огромным, что, увидев его, Эвери изумленно ахнула, приближаясь к нему с благоговением и даже некоторым испугом. Казалось, он поднимается вверх из той самой скалы, на которой выстроен. С одной стороны замка поблескивала в лучах солнца спокойная гладь озера, а с трех других его опоясывал широкий крепостной
— Так-так… Значит, ты наконец-то женился, парень? — спросил Йен, поцеловав руку сначала Эвери, а потом Джиллиане.
Камерон смущенно вспыхнул и бросил на девушек негодующий взгляд, когда те одновременно фыркнули.
— Кузен, позволь представить тебе леди Эвери Мюррей и ее кузину, леди Джиллиану. Дамы, это мой кузен, сэр Йен Макалпин.
— Мюррей? — переспросил Йен и нахмурился, но во взгляде его не было злости. — А они, случайно, не родственницы сэру Пейтону Мюррею?
— Родственницы, — кивнул Камерон. — Эвери — его сестра.
— Вот как? Что ж, Камерон, тебе есть что мне рассказать, да и Кэтрин по тебе соскучилась. Не желают ли дамы пройти в свои покои, или, может быть, приказать сначала подать горячей воды? — спросил Йен.
— Нет, большое спасибо, сэр, — ответила Эвери. — Мы останавливались в получасе езды от замка, чтобы привести себя в порядок. Знаете, всем хотелось выглядеть как можно лучше перед встречей с родными и близкими. — Кивнув, Йен направился к дверям замка. Эвери с Джиллианой отправились за ним. Шествие замыкали Камерон и Лерган.
— Какой огромный замок, — прошептала кузина. — Эти Макалпины умеют добывать деньги.
Войдя в просторный зал и увидев на стенах роскошные гобелены, Эвери вынуждена была с ней согласиться. Они уселись во главе стола слева от Камерона, напротив Йена и Лергана. Пока Камерон рассказывал Йену о том, как познакомился с Эвери и какие события последовали за этим знакомством, Эвери накинулась на еду. Некоторые пикантные подробности Камерон в своем рассказе опустил, однако по пристальному взгляду, который бросил на нее Йен, Эвери поняла, что он начинает догадываться о том, во что его не посвятили.
Но только кузен Камерона собрался задать кое-какие вопросы, как в дверях кто-то тихонько ахнул, и взгляды всех присутствующих устремились в ту сторону.
— Кэтрин, — прошептал Камерон, и Эвери поняла: сейчас ее познакомят с женщиной, которая пытается завлечь Пейтона в свои сети. Она с любопытством смотрела на молодую особу, которая, грациозно ступая, направлялась к Камерону. Вскочив, тот распахнул объятия и крепко прижал к себе сестру.
Кэтрин оказалась высокой, полной женщиной, с такими же густыми черными волосами, как у Камерона. Кожа гладкая, бархатистая, матового оттенка — такую обычно воспевают в своих виршах менестрели, — а глаза необычного темно-синего цвета. Она с интересом и вместе с тем оценивающе оглядела Эвери, и та ощутила смутное беспокойство. А еще ее насторожил тот пыл, с каким Кэтрин обнимала Камерона. Это мало походило на сестринскую любовь. Эвери не могла отделаться от чувства, что девица работает на публику. Она украдкой взглянула на Джиллиану. Та с некоторым пренебрежением смотрела на Кэтрин, и Эвери еще сильнее уверилась в своих подозрениях.