Дама моего сердца
Шрифт:
— Садись с нами за стол, сестренка, — улыбнулся Камерон, размышляя о том, почему от любящих объятий сестры ему стало неуютно.
— Но эта женщина заняла мое место, — капризно протянула Кэтрин, ткнув пальцем в Эвери.
— Кэтрин, — укоризненно покачал головой Камерон, пораженный столь явной грубостью, — ведь ты можешь сесть рядом с Лерганом.
— Я могу подвинуться, — предложила Джиллиана. — Думаю, у меня хватит на это сил после такого трудного путешествия. И тогда Эвери тоже сможет подвинуть свое измученное тело, а леди Кэтрин опустит свою очаровательную зад…
— Джиллиана! —
— Слава Богу, он не приказал ей сесть рядом со мной, — пробормотала Джиллиана.
— Ты что-то сказала, Джилл? — повернулся к ней Камерон, сердито прищурившись.
Поспешно затолкав кузине в рот кусок яблока, Эвери ответила за нее:
— Нет. Джиллиана просто похвалила еду. — И пожалела, что стол такой широкий. Ужасно хотелось лягнуть ухмылявшегося Лергана.
— А что это за девицы, братец? — спросила Кэтрин, усаживаясь рядом с Лерганом и бросив хмурый взгляд на Джиллиану.
Камерон представил женщин друг другу. Эвери с Джиллианой коротко кивнули Кэтрин, а сестра Камерона лишь слегка наклонила голову в знак приветствия. Камерон вздохнул: перемирие закончилось и следует ждать нападения врага. Хотя в разговоре с Эвери он больше не касался темы ее брата и выдвинутых против него обвинений, было ясно, что кузины Мюррей теперь окончательно убедились в том, что Кэтрин лжет. Он взглянул на холодное, самодовольное лицо сестры и понял, что не доверяет ей так же беззаветно, как кузины Мюррей доверяют Пейтону. Для него сестра была просто молодой красивой женщиной, которую он очень плохо знал. Ему стало грустно и совестно одновременно. В том, что они чужие друг другу люди, виноват только он. В Кейнморе он был настолько занят, что ему было не до сестры, потом уехал во Францию, оставив ее на попечение родственников. Но теперь, когда он вернулся домой, нужно будет заново налаживать отношения, которые обычно связывают брата с сестрой.
— Так, значит, они родственницы моего Пейтона? — спросила Кэтрин, и по ее тону стало ясно, что она и без того знает ответ на этот вопрос.
— Да. Эвери его сестра, — кивнул Камерон.
— Вот как?
Эвери сразу поняла, что она хотела этим сказать: «Как эта тощая странноватая особа может быть сестрой красавца сэра Пейтона?» Камерон нахмурился, из чего Эвери заключила: он тоже догадался, что подразумевала Кэтрин.
Пристально взглянув на Кэтрин, он спросил:
— Ты по-прежнему утверждаешь, что сэр Пейтон тебя соблазнил?
Кэтрин изумленно вскинула брови.
— По-моему, я употребляла слово «изнасиловал». Краем глаза Камерон заметил, как Эвери вцепилась Джиллиане в плечо, призывая ее к молчанию.
— Это суровое обвинение, детка. Ты абсолютно в этом уверена?
Покосившись на брата, Кэтрин отвернулась и прерывисто вздохнула. Вытащив из кармана тонкий батистовый платочек, обшитый кружевами, она приложила его к глазам, в которых внезапно заблестели слезы, после чего вновь взглянула на Камерона из-под полуопущенных ресниц. Ее пухлые губы дрожали.
— Может быть, я неверно
Слева, где сидели кузины Мюррей, раздался сдавленный возглас. Камерон взглянул в ту сторону — Эвери осторожно хлопала Джиллиану по спине, а та прикрывала рот салфеткой. Выражение лиц у обеих было подозрительно невинным.
— Что случилось? — спросил он.
— Джиллиана поперхнулась кусочком яблока, — спокойно проговорила Эвери.
Камерон вновь повернулся к сестре.
— Очень сожалею, что тебе пришлось вытерпеть такое.
— Ты ни в чем не виноват, — жалобно произнесла Кэтрин. — Я надеялась скрыть свой позор, но… —Она расправила юбку, выставив на всеобщее обозрение большой живот, — мой вероломный любовник оставил меня с ребенком.
— Черт подери! — шепнула Джиллиана, не отнимая от губ льняную салфетку. — Она и в самом деле беременна.
— Конечно, — согласилась Эвери. — Но мы же знаем, что ребенок не от Пейтона. Он никогда бы не отказался от своего ребенка. А поскольку он ее бросил, ребенок этот не его.
— Значит, нам нужно будет узнать, чей он на самом деле.
— Сначала мы должны выяснить, действительно ли она настолько одинока, как пытается всех убедить, а потом, когда она была при дворе…
— А если окажется, что она забеременела именно тогда, когда была при дворе? — перебила ее кузина.
— Значит, мы попытаемся выяснить, с кем она там встречалась. Хорошо бы пообщаться со слугами. Они многое могут рассказать. Вряд ли эта особа из тех, кого они будут покрывать.
— Леди? — позвал Камерон, положив конец их перешептыванию. — Вас что-то беспокоит?
Оказалось, что Кэтрин уже закончила свою душещипательную историю о предательстве и разбитом сердце, но Эвери, увлеченная разговором с кузиной, этого не заметила.
— Нет. Просто мы с Джиллианой обменивались соображениями по поводу несчастной доли женщин, которых вероломные любовники сначала используют, а потом бросают.
Камерон вспыхнул и бросил гневный взгляд на Джиллиану, которая явно наслаждалась его смущением.
— Я не допущу, чтобы ты страдала от жестокости своего любовника, — сурово промолвил он, повернувшись к Кэтрин, и приказал слуге: — Принеси перо и бумагу. Я напишу сэру Пейтону письмо.
— Спасибо, братец, — грустно вздохнула Кэтрин, — но, думаю, это бесполезно. Он ни разу не ответил на наши настойчивые просьбы о встрече.
— Ничего. Если у него не хватает ума жениться на красивой, любящей женщине, мы объясним ему, что надо делать. — Камерону показалось, что Эвери пробормотала что-то насчет лести не по адресу, но он решил сделать вид, что ничего не слышал. Слуга принес ему все необходимое для письма, и Камерон взял в руки перо. — Хотелось бы мне, Кэтрин, чтобы твой любовник женился на тебе добровольно, но если так не получится, придется его заставить. — Эвери с Джиллианой вскочили так стремительно, что стулья, на которых они сидели, отлетели в сторону, и Камерон понял, что переборщил. — Что случилось, Эвери?