Дама непреклонного возраста
Шрифт:
Зинаида выпрямилась и бросила на женщину высокомерный взгляд.
– А я, собственно, вас никуда и не зову. Я к Валентине! – заявила она.
У женщины моментально глаза загорелись недобрым огнем.
– Вер! Верка! – снова рявкнула она в комнату, и в прихожей появилась сухонькая дамочка с острым, как клюв, носом и с белесыми глазами навыкате. – Вот она, Верка, полюбуйся! Легка на помине!
Остроносая Верка вышла в коридор и с неприязнью оглядела Зинаиду.
Зинаида еле сдержалась, чтобы не наговорить женщинам «любезностей»,
– У меня, Валентина, к вам серьезный разговор. Мне в гостиную проходить?
Валентина не собиралась пропускать гостью ни в гостиную, ни в кухню. Она уперла руки в крутые бока и забасила:
– Никаких разговоров! Ты уже пожила всласть, теперь наш черед. И даже не упрашивай, твоя песенка спета!
Зинаида взглянула на Валентину и вдруг поняла: а и в самом деле, эта бабища запросто может жизни лишить, вот только кулаком размахнется… Эх, неужели учуяла, что Зинаида на след напала? Скорее всего, доченька матушку, Софью Филипповну, и прикончила. А теперь, кажется, ее, Зинаиду, убивать собралась.
– Понежилась и хватит! – продолжала голосить Валентина.
– Вы знаете, – «выкинула белый флаг» Зинаида, – я, в общем-то, не нажилась еще. То есть, я бы и еще не против… Да и не нежилась как следует, правду вам говорю…
Внезапно послышался грохот, страшный треск, и до дамских ушей донесся отчаянный мужской вопль:
– Ва-а-аля-я-я! Валюша-а-а-а! Помоги!
Зинаида вздрогнула, Верочка начала мелко трястись, а Валентина еще больше набычилась и побагровела, но принципиально мольбы о помощи «не услышала». Однако и проситель не умолкал:
– Валька, стерва кривоногая! Щас оборвусь на хрен с твово балкона! Убьюсь к чертям собачьим!
Валентина ткнула подругу в бок и оглушительно зашептала:
– Верка! Иди скажи ему, пускай лучше сам убивается. Жена его пришла, она его все равно пришибет насмерть!
Верка дернулась в комнату, а Валентина уже надвигалась на гостью животом и грубо выпроваживала:
– Вы, я смотрю, уходите? Вижу-вижу, торопитесь… А я не задерживаю, нет-нет! Сами ж понимаете – незваный гость, что в горле кость.
Зинаида уже смекнула, что убивать ее сегодня не будут, и вообще – ее здесь приняли за кого-то другого, поэтому она уверенно отодвинула хозяйку и прошла в комнату. В комнате была настежь распахнута балконная дверь, и было прекрасно видно, как по ту сторону перил болтается мужчина и изо всех сил цепляется за них. При этом он нещадно покрывал матами и себя, идиота, и ту любимую и единственную, к которой завернул сегодня, «как последний лох – на груди пригреться!» Рядом с ним торчала Верочка и остервенело долбила мужчину по пальцам, чтобы он оторвался и не позорил доброе имя подруги.
– У вас там господин на балконе болтается, так вы его в дом затащите, чего ж он на ветру полощется? – кивнула Зинаида на бедолагу.
– Не ваше дело! – рыкнула Валентина. – Это совсем даже не господин, это… это… садист. Ну, цветы он садит у меня в ящичках, озеленитель. Оборвался, наверное.
– Генка! – шипела верная подруга Верочка. – Отцепляйся, паразит такой! Твоя цапля нарисовалась, все равно скинет!
– Дуры-ы-ы-ы! Это не моя! – никак не хотел быть благородным Генка.
Зинаида прикрыла двери на балкон, откуда несло холодом, и уселась на диван.
– Я к вам, Валентина, по поводу вашей матери, Софьи Филипповны. Расскажите, как прошел ваш последний день с ней?
Валентина остолбенела. Она-то решила, что милиция все вопросы ей задала, и больше ее помощь не пригодится. Нет, ну в самом деле, сколько ж можно?!
– Так я все рассказала уже, – выпятила Валентина цветастый живот.
– Мне вы ничего не говорили, так что потрудитесь, – твердо заявила Зинаида.
Когда она шла сюда, то подыскивала разные слова, чтобы, не дай бог, не ранить душу дочери неосторожными воспоминаниями. Но теперь все предосторожности показались излишними – явно дамочка не слишком печалится.
– Итак?
– Ну… – Валентина даже не догадалась сесть и теперь стояла посреди комнаты, как нашкодившая школьница. – Ну… у мамы была своя квартира, но она все равно у меня жила. И в тот раз тоже – с работы сразу ко мне пришла.
– Да вы садитесь, садитесь, – милостиво разрешила сыщица.
– А дальше… Ну, мама с собой еще работу на дом взяла. Она часто домой приносила тряпки – то прострочить не успела, то к показам торопилась. И в тот раз тоже. Мы поели… Нет, она одна поела, я уже кино смотрела, а потом кино кончилось, и я спать пошла. Уснула сразу, я ж с ночной была…
На балконе тощенькая Вера пыжилась, втягивая несчастного мужика обратно. Тот явно превосходил в весе, и Верочка еле держалась, чтобы не нырнуть следом.
– Давайте их затащим, все равно поговорить спокойно не дадут, – предложила Зинаида.
– Да ну их, пусть сами выкарабкиваются, – отмахнулась Валентина и снова сосредоточенно сдвинула брови. – Спрашивайте.
Усаживаться хозяйка определенно не собиралась, и это Зинаиду нервировало. К тому же акробаты на балконе грозили в любую минуту сорваться, что тоже раздражало. Допрос шел колом, но сыщица, однако, из последних сил напрягалась, чтобы выудить из свидетельницы всю возможную информацию.
– Значит, вы пошли спать… – поджала она губы и сосредоточенно собрала брови в кучку. – А может, вы все-таки не сразу уснули? Может, слышали какие-то разговоры или звонок телефонный? Я вот знаю, что многие очень хорошо просыпаются от телефонных звонков.
– Не, я не просыпаюсь. Потому что у нас телефона нет. Столько лет стоим на очереди, а нам все не ставят. Хотели коммерческий подвести, так еще линию не протянули. Но обещали скоро, – охотно поделилась Валентина. – Я ничего не слышала, меня и милиция-то еле разбудила.