Дама непреклонного возраста
Шрифт:
Дома Зинаиду Корытскую опять ждал погром. Изгнанные с любимой кровати молодожены быстренько подсуетились и вернули хозяйское ложе из комиссионки. Теперь они вместе с Игнатием терпеливо ожидали Зинаиду, чтобы водрузить все на прежние места. У Плюха же были и собственные мотивы.
– Ну сколько можно работать? – недовольно встретил он ее у порога. – Проходи, ждем тебя, ждем…
– А у нас сегодня ужина нет! – тут же мстительно сообщила Юлька. – Я не успела приготовить
У Зинаиды от одного только этого слова желудок в животе принялся радостно кувыркаться.
– Это ваш мужчина принес, – объяснила Юля, поджав пухлые губки. – Хотя я лично считаю, что нам надо крепче внедрять нашу русскую кухню.
– А я лично приветствую все национальности, – слабо возразил Игорек. – И потом, любимая, борщ – это украинская кухня. А русская кухня – это щи.
– Щи? – перекосилась Юлька. – Ну, тогда я тоже за национальную. Давайте, варите свои манты, Игнатий Олегович.
Но Игнатий Олегович в данный момент руководил перетаскиванием кроватей.
– Игорь, ты не за тот угол берешься! Ну чего ты, не понимаешь? Смотри… Игорь, хватайся! Так-так… ну куда тебя!..
После того как кровати были водружены на прежние места, Юлька с Игорем немедленно накидали мантов в тарелку и убежали к себе в комнату смотреть телевизор на собственном ложе, а заодно и уплетать редкое для Юлькиного меню блюдо. Корытская с Игнатием степенно ужинали на кухне. У Зинаиды не было стойкого опыта поглощения мантов, поэтому сейчас, перед лицом любимого мужчины, она старалась не ударить в грязь лицом – как можно дальше оттопыривала кривоватый мизинец и широко растягивала рот.
– Ну, и почему ты меня не спрашиваешь, как я познакомился с Вадимом? – нетерпеливо спросил Плюх.
– И как? – на минуту отвлеклась от мантов Зинаида.
– Глупый вопрос, лучше не спрашивай, – махнул рукой рассказчик. – Все, как я и говорил: знает, но молчит. Наверняка чего-то боится. Повторяет одно и то же – стоял на остановке, подошли сзади, чем-то ударили, потом ничего не видел, ничего не помню, никого описать не могу. Я это все уже от тебя слышал.
Зинаида тоже поторопилась поделиться новостями:
– А я сегодня…
– И ведь понимаешь, я же вижу, что он не хочет говорить! – расстраивался Плюх. – Хотя знает больше.
– Ага, а я…
– И самое главное – не настолько он больной, как хочет показаться. Во всяком случае, дверь он мне открыл сам. Не знаю, кого уж хотел встретить. А как только узнал, что я врач, да по просьбе матери, тут же в такого больного превратился, ты бы видела!
– И кто бы мог подумать. А я…
– Но я все равно до сути доберусь! Я, знаешь, с его друзьями переговорю. Должны же у него друзья быть…
Зинаида примолкла. Она ждала, когда Плюх выговорится, чтобы можно было со вкусом посмаковать ее стычку с маленькой нахалкой, директрисиной дочкой. И еще – она сегодня увидела такое…
И в это время в дверь позвонили. Звонок был требовательный и нетерпеливый.
– Ничего себе! – фыркнул Игнатий. – Времечко-то не гостевое…
– А сам-то? – дернулась Зинаида и побежала открывать.
Глава 5
Храните детей в сберегательной кассе
У самой двери Плюх отодвинул Зинаиду плечом и сам потянулся к замкам. А в дверь тем временем уже не звонили, а вовсю долбили кулаками и, кажется, прикладывались ножкой.
Не успел Игнатий открыть, как в комнату влетела Татьяна.
– Танечка, ты так дурно выгляди… – начало было пенять подруге Зинаида, но прикусила язык.
Татьяна выглядела не просто дурно, а ужасно. Безумные глаза, растрепанные волосы, распахнутое пальто, домашние тапки…
– Ты! Зинаида, это все ты! Я же тебе говорила! Ну, говорила я тебе или нет? – накинулась она на подругу.
– Тань! Что случилось-то? О чем ты мне говорила? – таращилась Зинаида, отходя на всякий случай подальше от взбешенной приятельницы.
– А то! Говорила я тебе – не трогай Кристину? Говорила? И вот, пожалуйста, теперь они похитили Вадьку… А все ты!
Плюх подошел к Татьяне и резко ее тряхнул.
– Все. Тихо. Зина, принеси воды. А вы рассказывайте. Что там случилось-то?
– А то и случилось… – понемногу начала успокаиваться Татьяна. – Пришла я домой, а Вадьки нет. Вот! Вот только что осталось!
Зинаида принесла кружку с водой и глянула на бумажку, которой трясла Боева.
– Ну-ка, дай… «Это похищение. Не вздумай звонить в милицию. Он умрет мгновенно». Где ты это нашла?
– Нашла? Записка на столе лежала, – тяжело дышала Татьяна.
Плюх схватил пальто, сунул Зинаиде чью-то куртку, кажется, Игорька, и коротко скомандовал:
– Поехали!
– В милицию я вас не пущу! – вцепилась ему в рукав Татьяна.
– Я не в милицию, а к вам домой. Надо осмотреть все на месте. Одевайтесь. Зинаида, что ты там копаешься?
– Я… куртку переодеваю. Это не моя… Все, я готова.
Они прибыли к Татьяне минут через пятнадцать.
– Вот, смотрите, – впустила их Боева в дом и снова кинулась к кровати сына.
Кровать была пуста. И вообще – если бы не хозяйка, которая металась по углам и заглядывала даже в ящички серванта, никто бы и не подумал, что отсюда совсем недавно похитили человека. Тихо. Чисто. Никакого беспорядка. «А у меня всегда дома такой бедлам, как будто меня ежедневно похищают, с конфискацией…», – вздохнула Зинаида.