Дама номер 13
Шрифт:
Он подошел и заглянул внутрь. Его взору предстал грязный вестибюль. В противоположном его конце он увидел чуть приоткрытую дверь, откуда шел тусклый свет. Девочка исчезла. Он отворил дверь и оказался в небольшом зале, в противоположном конце которого виднелась сцена, заставленная строительными лесами и металлическими конструкциями. Рампа была выключена, однако светильники в партере поблескивали. В театре находился еще один человек: с правой стороны в первом ряду сидел мужчина. Царившая тишина казалась неким предзнаменованием. Рульфо двинулся по центральному проходу и, дойдя до первого ряда, взглянул на незнакомца.
– Присаживайтесь, сеньор Рульфо, – обратился к нему мужчина, не взглянув на него, однако церемонно указав рукой на соседнее кресло.
Рульфо не очень впечатлил тот факт, что им известно его имя и что ему показывают, что его ожидали. Он послушался и опустился в кресло. Едва касаясь прямой, словно негнущейся спиной спинки кресла, мужчина продолжил говорить каким-то механическим голосом, не глядя на собеседника:
– Чего вы от них хотите?
Рульфо пришло в голову, что он начинает понимать эту игру в вопросы и ответы.
– Не знаю, – ответил он. – Возможно, познакомиться с ними…
Мужчина покачал головой:
– O, нет-нет. Это они желают познакомиться с вами. Работает все именно так: именно они повелевают, а мы им подчиняемся… Должен сказать, что это большая честь. Они никого так скоро к себе не допускают. Но вам они отворят дверь. Большая честь для чужака.
– А какое вы имеете к ним отношение?
– Все мы имеем к ним некоторое отношение, – ответил тот. – Правильней будет сказать так: они – во всем. Но в вашем случае я не обольщался бы: в ваших руках оказалось нечто, что принадлежит им, и они желают вернуть эту вещь. Вот так, запросто.
– Что вы хотите этим сказать? – задал вопрос Рульфо, хотя догадывался, о чем идет речь.
– Имаго.
– Фигурка, которую мы достали из аквариума?
– Естественно, а что другое может иметься в виду? Вы меня просто удивляете. – Произнося эти слова, мужчина улыбался.
Но, присмотревшись к выражению его лица, Рульфо понял, что улыбка эта вымученная – словно кто-то расположился за его спиной и держит на мушке.
– Могу я поинтересоваться, сеньор Рульфо, как вы с этой девушкой поступили с имаго?
Рульфо задумался над ответом. Он не хотел разболтать, что фигурка осталась в доме Ракели.
– Раз уж вы знаете все детали истории, почему бы вам не знать и об этом?
– Имаго должно находиться внутри тканевого чехла, под водой, – провозгласил этот господин, уклонившись от ответа, – в условиях полного устранения. Это очень важно. Верните фигурку, и все будет хорошо… Они сообщат вам, когда и где вы встретитесь. Но хочу сделать еще одно предупреждение, – продолжил он тем же ровным тоном. – На эту встречу могут прийти только вы и эта девушка, с фигуркой. Вы меня поняли, сеньор Рульфо? Оставьте своих друзей за рамками этого дела. Вопрос этот касается только вас, девушки и их. Я ясно выражаюсь?
– Да.
Рульфо содрогнулся. Откуда они знают, что он только что беседовал с Сесаром и Сусаной?
И тут господин в первый раз повернулся к Рульфо лицом и взглянул на него:
– Они пожелали, чтобы я сообщил вам, что
И в этот момент, как будто прозвучавшие слова были оговоренным сигналом, огромный духовой оркестр из никому не видимых музыкантов озарил блеском металла сцену и одновременно зажглись ослепительные огни рампы. Из-за кулисы появился чей-то силуэт. Это была юная худенькая девушка с каштановыми волосами. Одета она была в обтягивающее фигуру трико цвета сырого мяса и на вид была лет шестнадцати-семнадцати. В чертах ее лица проглядывало легкое сходство с лицом Маркано. Приняв грациозную позу, она склонилась в приветственном поклоне, словно перед ней был полный зал.
– Она была моей дочкой, – сказал Маркано совсем другим тоном, словно ему в первый раз было позволено выразить свои чувства.
Девушка продолжала приветствовать зал и посылать в партер воздушные поцелуи, изящно сгибаясь в такт визгливому вальсу, но, пока Рульфо ее разглядывал, в голове его зародилась в высшей степени странная и при этом ужасающая уверенность.
Девушка была мертва.
Она склонялась, улыбалась, посылала воздушные поцелуи, но она была мертва.
Эта девушка уже давно умерла. Он понял это как раз в ту секунду.
Девушка закончила раскланиваться и покинула сцену, удалившись за ту же кулису, из-за которой вышла. Музыка смолкла, завершившись финальным звоном литавр, и сцена вновь погрузилась во мрак.
– Их наказания ужасны, – произнес Маркано в воцарившемся молчании. – Верните им фигурку, сеньор Рульфо.
Огни в партере стали блекнуть в тот самый момент, когда Маркано застыл в параличе, словно завод его внутреннего механизма закончился.
Рульфо встал, отыскал выход и, тяжело дыша, вышел на улицу.
V. Фигурка
Тем вечером девушка возвратилась очень поздно, процокала каблучками через двор, вставила ключ в замочную скважину, повернула его, открыла дверь и почувствовала, как сердце ее упало. В маленькой гостиной горел свет. Походный фонарик был включен, и пахло табаком, но не того сорта, который имел обыкновение курить Патрисио.
Она узнала, кто это, до того, как услышала голос:
– А я и не знал, что у тебя привычки лунатика. Жду тебя здесь уже по меньшей мере два часа.
Стоя на пороге, девушка набрала в грудь воздуха, зажмурила глаза и постаралась собраться с силами. Визит этот был жестоким сюрпризом под конец такого утомительного дня, но она знала, что клиенты могли приходить когда им вздумается.
Патрисио раздал дубликаты ключа от ее квартиры всем, кто хорошо платил, и она была обязана принимать посетителей, в какое бы время они ни заявились.
Она собралась с духом, вошла в квартиру, закрыла дверь на ключ и направилась в гостиную.
Мужчина удобно устроился на обшарпанном диване, широко расставив ноги. Одет он был как всегда: темный костюм, рубашка в серую полоску и бело-сине-серый галстук. Сорочка и галстук повторяли контуры выпирающего живота. Рука с сигаретой периодически поднималась вверх. Его рыхлое, нездорового цвета лицо было прорезано солнечными очками и вечной улыбкой. Очков этих он никогда не снимал. И никогда не переставал улыбаться. Имени его она не знала.