Дама Пик
Шрифт:
– А теперь почтенный Сеид Масуд расскажет нам о вещах более приятных и радостных, чем охота за проклятым Знахарем, да вырвут джинны его нечестивое сердце.
Шах Сеид Масуд сладко улыбнулся и, положив на стол длинную гибкую трубку кальяна, из мундштука которой он только что сделал несколько глубоких затяжек, медленно выдохнул ароматный дым и сказал:
– Речи великого воина наполняют сердце радостью и надеждами, но они же вселяют в недостойного слушателя трепет и робость. И я, который с замиранием сердца внимал гордым и мужественным словам уважаемого Надир-шаха, как рычанию могущественного
Надир-шах кивнул и потянулся за кувшином с шербетом, Садик почтительно улыбнулся, а Джафар с Асланбеком изобразили на лицах живой интерес, в душе проклиная многословного болтуна, витиеватость речей которого частенько не позволяла им уследить за основной мыслью.
Сеид Масуд улыбнулся еще слаще и сказал: – Уважаемый всеми нами почтенный шейх Аль Дахар готовится перешагнуть милостиво подаренный ему великим Аллахом рубеж, за которым начнется седьмой десяток его полной великими деяниями жизни, и его недостойные друзья, – он с улыбкой обвел рукой собеседников, – приятно озабочены мыслью о том, чем же порадовать в такой знаменательный день своего надежного и верного попутчика по изобилующей радостями и невзгодами дороге, которую мы все называем жизнью.
Недостойные друзья почтенного шаха согласно закивали, изображая доброжелательную озабоченность, но каждый из них сразу же представил себе противного и жирного Аль Дахара, который не интересовался ничем, кроме гашиша и молоденьких девочек. Иногда он разнообразил свои интересы молоденькими мальчиками, но девочки были предпочтительнее. За свою жизнь он успел поинтересоваться прелестями более чем тысячи девочек, привезенных из разных уголков Земли, и пошалить с несколькими десятками робких и невинных мальчиков. Ничего особенно нового ему обнаружить не удалось, но надежда на неожиданное и приятное открытие гнала его все дальше и дальше по дороге разврата, которая и была дорогой его жизни. Девочки и мальчики, купленные и украденные где только можно, продолжали поступать в его гарем, и каждый раз Аль Дахар со сладострастной надеждой ждал, что перед ним вдруг откроется что-то неизведанное. Но оно все не открывалось, и после очередного разочарования, не лишенного, впрочем, некоторой приятности, Аль Дахар с нетерпением ждал новых поступлений юной и невинной плоти, которую он так любил.
Надо сказать, что Аль Дахар был человеком гуманным, и в пользу этого утверждения говорило то, что те юные создания, к которым он терял интерес, вовсе не были обречены оставаться в его гареме до конца своих дней и не уничтожались, как было принято у некоторых других сластолюбцев. Им даровалась свобода, что выражалось в том, что их просто выгоняли на улицу, а гуманность Аль Дахара простиралась настолько далеко, что он лично выдавал евнуху пятьдесят долларов для того, чтобы тот передал их изгнаннице или изгнаннику.
Но за все время евнухи, которых у Аль Дахара сменилось уже то ли двадцать два, то ли тридцать два, ни разу не передали деньги по назначению, таким образом обокрав своего господина в общей сложности более чем на пятьдесят тысяч долларов.
– Кроме того, – продолжил Сеид Масуд, – его единственный
Он сделал паузу, затем скромно опустил взгляд и сказал:
– Ваш покорный слуга сознает, что плоды жалких трудов его утлого разума не могут равняться со сверкающими замыслами великих воителей, и поэтому с трепетом, но и с надеждой повергает к ногам почтенных слушателей недостойный результат своих ничтожных размышлений о том, что может порадовать почтенного Аль Дахара в столь радостный для него день.
Все с интересом посмотрели на Масуда, уже приготовившись к очередному многословному и цветистому выступлению, но он, неожиданно отбросив всякую витиеватость в речах, деловым тоном заявил:
– Нам стало известно, что по Ближнему Востоку готовится совершить турне с миссией милосердия победительница только что закончившегося всемирного конкурса «Мисс Европейская Мусульманка-2003». Ей присвоено почетное звание Звезды Востока, и она, я вас уверяю, совершенно соответствует этому титулу. Аль Дахар был на этом конкурсе и вернулся оттуда совершенно безумным. Он не хочет слышать ни о чем другом, кроме этой юной красавицы, которая неофициально является еще и Первой Невестой Года, и, если мы подарим ее ему на день рождения, то о лучшем и мечтать нельзя. А уж за то, что она, повторяю, достойна всех своих титулов, я ручаюсь собственной бородой.
Надир-шах внимательно посмотрел на Масуда и спросил:
– А каким, интересно, образом мы можем заполучить эту небывалую красотку?
– О, здесь все просто, – совершенно светским тоном ответил Сеид Масуд, – во-первых, на нее объявлен негласный аукцион, в котором почтенный Аль Дахар скачет впереди всех.
– А что во-вторых?
– То, что во-вторых, естественным образом вытекает из первого.
Сеид Масуд пристально посмотрел на Надиршаха без всякой сладости и спросил:
– Готов ли почтенный Надир-шах анонимно перекупить эту девицу из-под носа у юбиляра, чтобы сначала повергнуть его в уныние, а потом, во время праздника, неожиданно подарить ее Аль Дахару, что вознесет его на вершины блаженства?
– Замысел хорош, – одобрительно кивнул Надир-шах, – а велика ли цена этой небесной гурии?
Сеид Масуд задумчиво провел рукой по бороде, затем взглянул на Надир-шаха и, усмехнувшись, сказал:
– Велика ли цена? Почтенный Аль Дахар готов выложить за эту девушку семьдесят миллионов долларов.
– Что-о? – Надир-шах резко вскочил, опрокинув кальян и испугав всех остальных, – семьдесят миллионов долларов за девку? Да будь я проклят, если продолжу этот бессмысленный разговор! Наш дорогой Аль Дахар, похоже, окончательно выжил из ума, если готов выкинуть такие деньги ради очередного увлечения. Да на семьдесят миллионов…
И Надир-шах представил себе, что можно сделать на семьдесят миллионов, если с умом употребить их на великое дело борьбы с неверными. Картина получилась настолько внушительная, что он в бессильной ярости уставился сначала на Масуда, потом на Асланбека с Джафаром, потом – на тонкий белый серп луны, который появился на небе взамен исчезнувшему за горизонтом распухшему и красному шару солнца.