Дама с единорогом
Шрифт:
— Столько, сколько Вы сочтёте нужным, Бриан. — В качестве укрытия они выбрали два высоких надгробия в дальнем конце кладбища, которые плохо просматривались как с дороги, так и из деревни. — Почему бы Вам ни поступить на службу? Вы даровиты и везде снискаете успех.
— Вы не знаете людей, баронесса! — с чувством пробормотал Бриан. — Моё искусство нужно Вам, потому что Вы его понимаете, потому что я научил Вас понимать, потому что Вы умны, а они… Свиньи, погрязшие в распутстве и пьянстве, могут ли они что-нибудь понимать в поэзии?!
— Хорошо, тогда наймитесь в солдаты.
— Жанна, как Вы можете! Эти солдафоны и я? Мои руки привыкли перебирать
— С каких это пор служение долгу предков стало грязной работой? — нахмурилась баронесса. — Я гордилась бы Вашими подвигами и, быть может, дала Вам рукав от платья, чтобы Вы повязали его на руку.
— О, дайте мне его сейчас! — взмолился Бриан, молитвенно прижав руки к груди.
— Не заслужили. Говоря о своей любви, Вы так и не удосужились её доказать. Ну же, Бриан, ради меня, поезжайте в Вустер и покройте своё имя славой. Вы разбогатеете, вернётесь ко мне, попросите моей руки…
Бриану её идея не понравилась. Она ждала ответа, но он упорно молчал. Служить кому бы то ни было ему не хотелось. Одно дело прельстить неискушенную в любви хорошенькую девушку, изредка ради неё приезжать послушать мессу в чужую церковь, где она одарила бы его мимолетным взглядом, во время еще более редких и коротких встреч с упоением купаться в лучах восхищения, с которым она внимает его посредственным творениям, а совсем другое — взяться ради неё за трудное ремесло воина. Да, сначала она ему нравилась, особенно на расстоянии, но потом он пресытился этой «дальней любовью» и отвечал на её весточки только потому, что думал выгодно жениться… Но потом он подумал, что с годами девичья красота блекнет, а жену с сопливыми детьми на руках нужно содержать — а на что содержать? Наведя справки, Бриан понял, что барон ни за что не выдаст за него свою дочь, а, поженись они тайно, лишит ее наследства, и уже не так охотно сам стремился с ней увидеться.
— Да любите ли Вы меня, Бриан? — Жанна в задумчивости остановилась.
— Люблю ли я Вас, прекраснейшая из смертных? Ни один человек не любил так, как люблю Вас я! Вы для меня солнце и звёзды, та путеводная звезда, что помогает мореходу не сбиться с пути… — Бриан говорил страстно и, казалось, искренне. Поддавшись минутному порыву, он упал перед ней на колени. — Вы моя повелительница, я Ваш вечный раб!
— А у раба дырка на плаще, — хихикнула девушка. — Не позорьтесь, купите новый.
— Опять деньги! Это суета сует, а наша любовь…
— И всё же Вам нужно как-то устроиться в жизни. Думаю, Вустер — самое верное решение. Ваш отец, несомненно, одобрит Ваш выбор и даст Вам необходимые рекомендации.
— Я не поеду в Вустер, — пробормотал Бриан. — Я стану всеобщим посмешищем, ведь всё, что я умею, — это слагать канцоны.
— Но как же… — опешила баронесса. — Бриан, вспомните, как Вы рассказывали мне о том, как все хвалили Ваше мастерство. Даже Ваш отец признал, что был посрамлён в стрельбе из лука. Отбросьте скромность, не Вы ли в одиночку справились с тремя злодеями, напавшими на Вас, когда Вы ехали ко мне? Вы тогда опоздали, я очень сердилась…
— Я солгал Вам. Я самый худший из стрелков во всей округе. — Молодой человек покраснел и опустил глаза.
— Тогда нам не о чем разговаривать. Ложь и любовь — понятия не совместимые.
Презрительно поджав губы, Жанна зашагала прочь. Всё, больше им не о чем разговаривать. Мужчина её мечты должен быть храбр и честен. Бриан, Бриан, как же я в Вас ошибалась!
Баронесса шла и шла, минуя заросли кустарника,
У реки, неподалеку от моста, её ожидал неприятный сюрприз: у воды расположились на отдых бродяги. От одного вида их никогда не мытых лиц с рубцами, бельмами вместо глаз и полной палитры струпьев и язв на теле, плохо прикрытых лохмотьями, бросало в дрожь.
— Фью, какая пташка прилетела! — Все взгляды тут же устремились на Жанну, думавшую только о том, как бы быстрее добежать до моста.
— Прочь, вонючие крысы! — Заметив их поползновения, девушка подняла с земли плотный комок земли и бросила его в лицо одноглазому горбуну.
— Братья, она не уважает нас! — завыл горбун, погрозив баронессе кулаком.
— Зато мы её сейчас уважим, — зашумели бродяги. — А ну вали её, ребята!
Жанну передернуло лишь от одной мысли, что эти руки могут коснуться её одежды. Вытащив из-за лифа кинжал, она обвела глазами толпу. Нет, пожалуй, кинжал не поможет, так что можно положиться только на свои ноги. Но от них будет мало толку, да и длинные юбки не располагают к быстрому бегу. И тут её осенило: рядом мост, а там есть стража!
— На помощь, именем баронов Уоршелов, на помощь! — завопила Жанна, отчаянно увертываясь от рук бродяг. — Веру и честь — никому!
Услышав старинный девиз господина, пара конных солдат поспешила ей на помощь. Признав дочь барона, они быстро загнали хлыстами бродяг к реке. Парочке, несмотря на свои увечья, умевших плавать, удалось уйти; трупы других порадовали вороньё. Зачинщику была оказана особая честь — в сутолоке его затоптали лошадьми.
Сдержанно поблагодарив за помощь, Жанна вслед за солдатами дошла до моста, где, немного отдохнув, спросила, можно ли доехать до Уорша, следуя изгибам реки. Настоятельно посоветовав солдатам помалкивать о том, что она была здесь, она уже было собиралась пуститься в обратный путь, когда её внимание привлёк ровный топот копыт на том берегу. По дороге, разбрасывая комья засохшей грязи, скакали всадники. Когда они придержали лошадей у моста, девушка узнала в одном из них того самого молодого баннерета, который расстроил её свидание с Брианом. Кто угодно, только не он!
Любопытство пересилило: пройдя немного по берегу, Жанна остановилась, на некотором отдалении наблюдая за тем, как баннерет уплачивает мостовой сбор. Леменор заинтересовал её ещё тогда, когда она была так зла на него. Он был хорош собой и, судя по всему, неглуп. Этих качеств оказалось достаточно для того, чтобы её воображение быстро достроило романтический образ и перенесло на него несколько качеств эфемерного Бриана, с которым было навсегда покончено.
Привыкнув целыми днями руководить сложной хозяйственной жизнью замка, лишь изредка, издалека, видя мужчин равных ей по происхождению, девушка мечтала о любви. Любить ей хотелось, но подходящей кандидатуры на роль возлюбленного долго не было. Потом появился Бриан, который так проникновенно пел и сочинял стихи… Слушая его вместе с другими дамами, она плакала и искренне верила, что все они посвящены ей. Но у него был один существенный недостаток — в нём не хватало мужественности. Пока не с кем было сравнивать, это было незаметно. Но баннерет Леменор был лишён этого недостатка (он любил охоту, следовательно, был храбр), поэтому бедному Бриану пришлось потесниться.