Дама с единорогом

Романовская Ольга

— Ничего, сеньор.

— Она выйдет?

— Не знаю, сеньор. Пойду, спрошу.

Воспользовавшись возможностью, она выскользнула вон, подальше от побоев и канделябра.

— Я его недооценивал. Дурак, нужно было раньше думать! — Зависть быстро перерастала в ненависть, и он с лёгкостью, без зазрения совести, обливал грязью имя счастливого соперника. — Весь в своих вонючих валлийских предков, колдунов и душегубов! Взять хотя бы резню у Лайдхема. Как он посмел посвататься к моей Жанне? Ничего, он больше не появится в Уорше. Клянусь

Святым Георгом, его ребёнок не увидит отца, этому выродку не достанутся золотые горы, которые по праву принадлежат мне! Лучше бы ему вообще не рождаться. Ничего, дорогой, я смогу сделать из тебя бастарда!

Край занавески дрогнул, из-за неё робко выглянула женщина. Она сделала несколько робких шагов и замерла, рассматривая мужчину. Артур её не видел: он сидел к ней спиной и, вперив взгляд в стену, корил себя за то, что упустил возможность жениться на баронессе Уоршел.

На стену упала тень; он вздрогнул и обернулся.

Женщина потеряла сознание. К ней тут же бросила ожидавшая за занавеской Джуди и, запричитав: «Я же говорила, не нужно было идти!», попыталась привести её в чувство.

— Больно, больно! — очнувшись, прошептала Жанна. Она попыталась сесть, но, вскрикнув, упала обратно.

— Да что стоите, как истукан, помогите мне! — крикнула служанка оторопевшему баннерету.

Артур в нерешительности сделал несколько шагов и остановился. Он смотрел на Жанну и не узнавал её с этим страдальческим выражением лица, скрючившимися от боли пальцами, чётко проступившими скулами. Боже, как же она изменилась!

— Берите её на руки и скорее несите в спальню. Я покажу дорогу. И ни слова ей не говорите. Ради её жизни, умоляю, сеньор!

Баннерет покорно поднял Жанну и пошёл вслед за огоньком лампы Джуди.

Из спальни она его выгнала, велев не слишком шуметь внизу. Уходя, он краем глаза заметил на простынях несколько капель крови.

Снова увидеть Жанну ему удалось только на третий день. Графиня лежала на постели; в воздухе стоял тяжёлый запах благовоний. Джуди, сидевшая у изголовья больной, обтирала ей виски холодной водой.

Баннерет не решался подойти к ней, заговорить, опасаясь нового обморока, и терпеливо ждал, когда она заговорит первой.

Графиня провела рукой по лбу и пристально посмотрела на Артура, словно желая ещё раз удостовериться, что перед ней человек, а не призрак. Она боялась поверить и не хотела верить. Тогда, ночью, Жанна ожидала увидеть дерзкого незнакомца, посмевшего назваться его именем, а увидела… Это был он, с этим ничего не поделаешь. Живой.

Выставив служанку, она засыпала его вопросами:

— Господи, почему Вы не подавали о себе вестей так долго? Где Вы были? Я ведь считала Вас погибшим…

— Знаю. — Он занял место Джуди. — Ваша болтливая служанка всё мне рассказала.

— Но почему? Ни одной весточки…

— Мне некого было послать к Вам.

— Некого? — покачала головой Жанна.

— Конечно! Мы же гоняли валлийцев

по холмам. Да я и сейчас с трудом смог к Вам выбраться. И то не один, а со своим копьём, которое, между прочим, нужно накормить.

— Да-да, конечно! — Как это мерзко, говорить сейчас, в такую минуту, о еде, так же мерзко, как было у неё сейчас на сердце. И опять эти противоречивые чувства! — Разве мои слуги не кормили Вас?

— Кормили, но каким-то варевом. Надеюсь, сегодня обед будет обильным и сытным.

— Я исправлю их ошибки. Простите, я не смогу спуститься к Вашим товарищам, — грустно улыбнулась графиня.

— Да, в Вашем положении так будет лучше, — сухо согласился он и спросил: — Уорш теперь принадлежит Вашему мужу?

— И да, и нет. — Она в недоумении посмотрела на него. — У отца остался малолетний сын, мой брат Элджернон.

— Вашего отца убили?

— Да. — Жанна плотно сжала губы.

— Где?

— Не знаю. Где-то там, в горах.

— Когда он погиб? — нахмурился баннерет.

— В начале лета.

— В начале лета… И, не сняв траура, Вы успели выйти замуж?

— Прошу, не будем об этом! — На её глазах навернулись слёзы. — А Вы? Вы хоть раз вспомнили обо мне за все эти месяцы?

— Да я и не забывал Вас, чёрт побери, надеялся на скорую встречу, не зная, что Вы…

— Что я? Я ждала Вас, проплакала все глаза…

— Как бы не так! Вы вероломно любезничали с графом Норинстаном.

— Как Вы можете! — Сердце бешено стучало, щёки пылали. — Прошлой зимой уехал отец, и я впервые узнала, что такое одиночество. Но тогда, поверьте, я и не помышляла о браке с графом Норинстаном! После смерти батюшки, граф появился снова. Сначала я по-прежнему была холодна с ним, но потом… Он был так добр, так мил — и, главное, заботился обо мне… Мне так нужно было чьё-то участие! Больше мне нечего Вам сказать.

— Уходите! — вздохнув, попросила графиня. — Элсбет накормит Вас обедом.

* * *

Чтобы попасть на кухню, нужно было пройти через нижний зал. Когда Джуди наконец-то решилась проскользнуть за новой порцией отвара для госпожи, пьяное веселье было в самом разгаре, а Леменора за столом уже не было.

При виде хорошенькой девушки пьяные оживились.

— Эй, красотка, иди к нам! — заулюлюкали они. — Смотрите-ка, она благородную из себя корчит!

— Проучим её? — подхватили другие.

Несколько человек проворно оторвались от кувшинов с элем и, покачиваясь от хмеля, направились к служанке. Сидевшие за столом поддерживали их задиристой бранью.

Девушка перекрестилась и со всех ног бросилась обратно, но дорогу ей преградил дородный мужчина в расстегнутой рубахе.

— Ишь, какая спесивая! Гляньте — а она ведь боится! Люблю, когда меня бояться! — крякнул он и схватил Джуди за руку. Больно укусив его, она сумела отскочить к стене. — У, ведьма! Ничего, мы её укротим, не будь я Томас Белфор!