Дама сердца
Шрифт:
– Ваше сиятельство, я признаться сомневался, что вы захотите видеть меня… – признался Ригор.
Матильда натянуто улыбнулась.
– Да, ты давно не присылал мне весточек. Первое время я получала твои сочинения с заезжими купцами и бродячими жонглёрами.
Матильда жестом указала на изящный ларец, стоявший на массивном сундуке.
– В нём я храню все твои послания. Я не раз перечитывала их, орошая слезами. – Призналась вдова и, помолчав, добавила: – Твоё участие в бельфорском турнире было опрометчивым… Даже авантюрным. С тех пор, как ты прислал мне последнюю кансону прошло несколько лет и я решила, что ты погиб. Я рада, что ошибалась.
Ригор поклонился, признания виконтессы потрясли его. Он не ожидал, что
– Кстати, – поинтересовалась она, – почему ты снова путешествуешь, как голиард, а не в облике Чёрного Рыцаря.
– Это долгая история, ваше сиятельство. Но, если вы располагаете временем, я расскажу вам всё без утайки.
Матильда смешалась и украдкой взглянула на Флоранс. Та едва заметно кивнула.
– Я прикажу сенешалю позаботиться о тебе. А затем жду в своих покоях…
Отужинав на кухне вместе с прислугой, чего Ригор уже не делал много лет – он был так голоден, что не придал сему обстоятельству значения. Его терзали мысли, что Матильда по-прежнему не замужем и, вероятно, жила одними воспоминаниями. Матильда встретила Ригора в своих покоях с томлением в сердце. Невольно вспыхнули воспоминания их канувшей в Лету любовной страсти. Ригор, подозревая, что творится в душе женщины, не хотел вселять в неё новых надежд и откровенно рассказал обо всех своих приключениях, о том, что женат, имеет сына и жена снова в тяжести.
Матильду постигло разочарование, но старалась держаться непринуждённо, не показывая вида, насколько сильно задето её самолюбие и уязвлена её гордость.
– Я и предположить не могла, ты – виконт… – призналась она. – Простите меня, сударь… Отныне я должна обращаться к вам с большим уважением, как с равным себе.
– Такова воля судьбы… – пространно заметил де Верэн.
– Признайтесь, вы довольны семейной жизнью? – вкрадчиво поинтересовалась Матильда.
– Да, вполне… Я люблю жену и сына.
Виконтесса удивлённо приподняла выразительные брови:
– Тогда чем же вызвано ваше появление в Понтарлье?
Ригор огляделся по сторонам. Матильда это заметила.
– Говорите смело, в моём замке нет предателей.
– Я здесь по приказу графа Гильома IV Клермонского… Он намерен вторгнуться в Бургундию и покарать мятежных баронов.
Лицо Матильды просияло. Она осенила себя крестным знамением.
– Господь услышал молитвы бургундов и послал нам освободителя в лице графа Клермонского. Наконец-то восторжествует справедливость. Мыслимо ли: убить Гильома II?! А его семью бросить в узилище?!
– Вы не жалуете Франциска I Обри-Макона… – осторожно заметил Ригор.
– Граф Франциск I Обри-Макон! – возмущённо воскликнула виконтесса. – Он ещё вчера был бароном Ла Долем. А теперь граф! А послезавтра возомнит себя герцогом! Титул нельзя присвоить, он даётся при рождении или жалуется сюзереном за особые заслуги. – Матильда бросила на Ригора красноречивый взгляд (ведь он именно так и получил титул виконта). – Отец Ла Доля даже пытался захватить Понтарлье! А теперь приспешники узурпатора разорили Монбельяр! И я вынуждена спасаться постыдным бегством… Но думаю, что и сюда, на север Варе доберутся мародёры новоявленного графа. Пока они хозяйничают в Безансоне, Бельфоре, Монбельяре, Мюлузе и юге Портуа… И разумеется, в Доле… Бароны Варе, мои соседи, настроены решительно. Да и Эскаюне тоже не поддерживают мятежников. Бароны спешно укрепляют замки, возводят новые барбиканы и палисады [99] … Говорят, что Ла Доль нанял на службу ломбардцев и даже лотарингов. А наёмникам всё равно, кого убивать. Ими руководит лишь жажда поживы…
99
Барбикан – специальная деревянная дополнительная конструкция, защищающая ворота крепости. Так называемая, первая линия обороны. Чтобы осаждавшие могли достичь городских (крепостных) ворот, прежде должны были преодолеть барбикан. Далеко не все крепости оснащались барбиканами.
Палисад – дополнительное деревянное ограждение, за которым могли спрятаться лучники или арбалетчики.
Виконтесса умолкла. Ригор же размышлял над её словами: «Надо встретиться с баронами, заручиться их поддержкой, объединить их…»
Ригор попросил Матильду устроить ему встречу с баронами близлежащих земель Варе и Эскаюна. Матильда охотно согласилась помочь, ибо кроме Понтарлье, замка отца, у неё более ничего не осталось. Это её последний оплот. И если на земли Эскаюна и Северного Варе придут мятежники, ломбардцы и лотаринги, то её и местных баронов ничего не спасёт.
Ригор отправил гонца (сына Жана де Лера) в Невшатель с устным посланием, дабы довести до сведения графа Клермонского о ситуации в Северном Варе и Эскаюне. Также он просил полномочий провести переговоры с баронами, ибо поддержка внутри Бургундии им просто необходима. Граф Клермонский дал положительный ответ, высоко оценив преданность и предприимчивость виконта де Верэн, и подумал, если на трон сядет его внук Рено III, то он непременно возвысит Ригора.
Матильда отправила к баронам гонцов с приглашением посетить её замок. Те, заинтригованные, прибыли все как один. Ригор, облачённый в богатое одеяние покойного отца Матильды, потому как не пристало ему показываться баронам в образе голиарда, произнёс пламенную речь:
– Всем известно, что законный наследник бургундского трона предательски убит. Власть захватила кучка баронов, приспешников Франциска Ла Доля, возомнившего себя графом, согласно сомнительной генеалогической грамоте. Что стало с Агнесс фон Церинген, её сыном и Режиной фон Олтинген неизвестно. Возможно, они живы, а возможно, Господь уже принял их души… – Ригор сделал паузу. Бароны внимали каждому его слову. – Я, виконт де Верэн, подданный графа Гильома IV Клермонского, призываю вас оказать сопротивление мятежникам. В Невшателе стоит войско под командованием графа Клермонского, к нему присоединился Губерт Савойский со своими многочисленными отрядами. Они только и ждут вашей поддержки, дабы предпринять поход на Безансон, и свергнуть узурпатора. Я не тороплю вас с ответом. Каждый должен решить сам: чего он желает? Подчиниться ли узурпатору; погибнуть ли, защищая свой замок; или присоединиться к графу Клермонскому, дабы восстановить справедливость.
Ригор закончил речь, дав возможность собравшимся баронам осмыслить услышанное, высказаться и прийти к единому мнению.
Бароны долго обсуждали предоставленную им возможность встать под знамёна Клермона и покарать мятежников.
Наконец, один из баронов, задал вопрос:
– А, если ребёнок Гильом II умер? Что тогда? Кто займёт трон?
Бароны дружно воззрились на Ригора. Он не растерялся, ибо знал, что ответить.
– И почему граф Клермонский изъявил желание покарать мятежников? – не унимался барон. – Конечно, его дочь Изабелла была женой Этьена I…
Ригор жестом прервал речь барона.
– Вы сами почти ответили на свой вопрос. Наследник-ребёнок может быть мёртв. А, если и жив?.. То в нынешней ситуации ему не удастся удержать власть. Графиня Агнесс станет регентшей, но, увы, она – не рыцарь, не полководец и не имеет популярности среди подданных. Выход только один: признать Рено III правителем бургундского графства. Молодой энергичный граф Макона имеет полное право на трон. Тогда Бургундское графство сохранит свою независимость, иначе его раздерут на части герцоги Дижонский и Лимбургский, который, кстати, женат на дочери Ла Доля и во всём поддерживает своего новоявленного родственника. Вспомните хотя бы судьбу графини де Лангр и её владений Лангруа-Атюйе!