Дама в черном

Леру Гастон

— Господин Сэнклер, — сказала она, — я очень надеюсь, что мой дядя исчез лишь для того, чтобы в скором времени появиться вновь. Будь это иначе, я назвала бы вас соучастником низкого и гнусного преступления. Что касается вас, господин Рультабиль, то одна мысль, что вы посмели сравнить негодяя Ларсана со Старым Бобом, лишает меня отныне и навсегда возможности подавать вам руку. Надеюсь, вы будете достаточно тактичны и освободите меня в скором времени от своего присутствия.

— Сударыня, — ответил Рультабиль с низким поклоном, — я как раз хотел просить разрешения покинуть вас на двадцать четыре часа. Через сутки я вернусь и буду готов помочь вам в тех затруднениях, которые могут возникнуть из-за исчезновения вашего почтенного дяди.

— Если через сутки мой дядя не появится, то я обращусь

к итальянскому правосудию.

— Это хорошее правосудие, — кивнул головой Рультабиль, — но, перед тем как прибегнуть к помощи местной полиции, я вам советую опросить тех слуг, которым вы доверяете, в особенности Маттони. Вы доверяете Маттони, сударыня?

— Да, господин Рультабиль, я ему доверяю.

— Тогда расспросите его! Расспросите его хорошенько, и позвольте мне перед отъездом преподнести вам это прекрасное историческое произведение, — сказал Рультабиль и вытащил из кармана какую-то книгу.

— Что это еще такое? — презрительно спросила госпожа Эдит.

— Это работа Артура Батайля «Причины преступности и общество». Я советую вам прочитать здесь о переодеваниях и надувательствах известного бандита, настоящее имя которого было Бальмейер.

Разумеется, Рультабиль не знал, что я в течение двух часов уже рассказывал госпоже Ранс о необычайных приключениях этого человека.

— После подобного чтения спросите себя, мог ли такой преступник, со свойственной ему хитростью, предстать перед вами в виде вашего родственника, которого вы до этого не видели целых четыре года. Припомните, сударыня, перед тем, как обнаружить вашего превосходного дядюшку в дебрях Араукании, вы не видели Старого Боба именно четыре года. Воспоминания же сопровождавшего вас господина Раиса относились к еще более отдаленному периоду и могли быть обмануты еще проще, так как он был лишен вашего нежного сердца племянницы. Я умоляю вас на коленях, сударыня, — не сердитесь! Положение никогда еще не было столь серьезным для всех нас. Останемся союзниками. Вы приказываете мне уехать — я повинуюсь, но вскоре вернусь, так как если мы все остановимся на ужасной гипотезе о Ларсане, занявшем место вашего дяди, то потребуется начать поиски Старого Боба. В этом случае я смогу вам помочь и останусь навсегда вашим верным и покорным слугой.

И поскольку госпожа Эдит все еще сохраняла оскорбленный вид королевы из нелепой комедии, Рультабиль обратился к ее мужу:

— Прошу принять мои извинения, господин Ранс, за все, что здесь произошло. Надеюсь, что вы, как джентльмен, примете мои извинения также и от имени вашей жены. Вы упрекнули меня за быстроту, с которой я сообщил о своей гипотезе, но вспомните — еще совсем недавно госпожа Эдит упрекала меня в медлительности.

Однако Артур Ранс его больше не слушал, он взял жену под руку, и оба собрались уже покинуть комнату, как вдруг дверь распахнулась, и на пороге появился Вальтер — конюший и верный слуга Старого Боба. Он был весь покрыт грязью, к вспотевшему лбу в беспорядке прилипли пряди волос. Порванная одежда довершала картину. Его полное ужаса лицо заставило нас опасаться нового несчастья. Он бросил на стол какую-то грязную тряпку, и мы с отвращением узнали в помятом и покрытом пятнами крови полотне тот самый мешок, в котором Робер Дарзак увез Лишнее тело.

Хриплым голосом и дикими жестами Вальтер пытался что-то объяснить на своем невероятном английском языке, а мы все, кроме Артура Ранса и госпожи Эдит, могли лишь догадываться, о чем он говорит.

Артур Ранс временами перебивал его, а Вальтер грозил нам кулаками и с ненавистью поглядывал на Робера Дарзака. В какой-то момент нам даже показалось, что Вальтер сейчас бросится на него, но один-единственный жест госпожи Эдит утихомирил этого безумца. Артур Ранс перевел нам смысл его слов:

— Он говорит, что утром заметил пятна крови на английском шарабане, а Тоби очень устал после ночной поездки. Вальтер решил сообщить об этом Старому Бобу, но не смог его отыскать. Весь во власти мрачных предчувствий, он отправился по следам шарабана, что было вовсе не трудно, так как земля оставалась влажной и прекрасно сохранила отпечатки колес. Таким образом он добрался до расщелины у старого Кастильона и спустился в нее, уверенный, что найдет там тело своего хозяина.

Но обнаружил только пустой мешок, который, может быть, еще недавно содержал тело Старого Боба. Вальтер только что вернулся и требует возвратить ему хозяина, угрожая, в противном случае, обвинить Робера Дарзака в убийстве.

Это сообщение повергло нас в ужасное состояние. К общему удивлению, первой овладела собой именно госпожа Эдит. Пообещав найти Старого Боба живым и невредимым, она несколькими словами успокоила Вальтера и отпустила его. Затем она повернулась к Рультабилю.

— В вашем распоряжении двадцать четыре часа, сударь, — сказала госпожа Эдит, — чтобы вернуть Старого Боба.

— Спасибо, — ответил Рультабиль, — однако, если он не вернется, то это будет означать, что я прав.

— Но где же он может быть? — воскликнула госпожа Эдит.

— Этого я не могу вам сказать, поскольку в настоящее время в мешке его нет.

Госпожа Эдит бросила на Рультабиля уничтожающий взгляд и покинула нас в сопровождении мужа. Тотчас же Робер Дарзак высказал нам свое удивление по поводу только что разыгравшейся сцены. Он бросил мешок вместе с Ларсаном в пропасть, а мешок возвратился пустым!

— Ларсан не умер, — сказал Рультабиль, — будьте в этом уверены. Никогда еще положение не было таким угрожающим, а между тем, мне надо уехать. Я не могу терять ни минуты! Через двадцать четыре часа я вернусь. Но поклянитесь мне, поклянитесь мне оба, что не покинете замок. Поклянитесь, господин Дарзак, что вы будете охранять вашу жену и не выпустите ее из замка, даже если потребуется применить силу. И потом, жить в Четырехугольной башне вам больше не следует. На этаже, где расположился господин Станжерсон, имеются две свободные комнаты. Вам необходимо занять их. Сэнклер, проследите, пожалуйста, за этим переселением. После моего отъезда вы не должны больше появляться в Четырехугольной башне. До свидания! Дайте мне поцеловать вас, всех троих, па прощание.

И он сжал нас в своих объятиях. Вначале господина Дарзака, затем меня, и, наконец, он нежно обнял Даму в черном. На глазах у него выступили слезы. Поведение Рультабиля показалось мне непонятным, несмотря на всю серьезность обстановки. Увы! Каким понятным стало оно позднее!

XV. Вздохи ночи

Два часа ночи. Кажется, что весь замок погружен в сон. На земле и на небесах царит полная тишина. С горячим лицом и ледяным сердцем я подошел к окну моей комнаты. Море испустило свой последний вздох, и тут же на безоблачном небе появилась луна. Тучи не закрывали больше ночное светило. И вдруг среди глубокого сна, в который погрузился окружавший меня мир, я услышал знакомые слова литовской баллады:

«Но взгляд напрасно искал прекрасную незнакомку. Она окуталась волной, и больше о ней никто ничего не знает».

Эти слова донеслись до меня ясно и четко в неподвижной тишине ночи. Но кто произнес их? Ее губы ему, или его губы ей? Или это просто галлюцинация, мое воспоминание? И зачем только этот князь, этот владелец черноземных земель явился на Лазурный Берег со своими литовскими балладами? И почему его образ и его пение преследуют меня?

Как она может терпеть рядом с собой этого человека? Он же просто смешон со своими нежными глазами, длинными темными ресницами и литовскими песнями. Но я тоже хорош! Веду себя как ревнивый школяр. Нет, просто я хочу убедиться, что меня занимает не интерес госпожи Эдит к этому князю, а мысль совсем о другом человеке. И князь, и Ларсан приходят мне на ум одновременно. Князя не видели в замке с того дня, когда он был нам представлен за завтраком.

Вечер, последовавший за отъездом Рультабиля, не принес новостей. Ни о нем, ни о Старом Бобе ничего не было слышно. Госпожа Эдит, опросив слуг и посетив комнаты и кабинет Старого Боба, заперлась у себя. Взглянуть на помещение Дарзаков она не пожелала.

— Это дело правосудия, — сказала она.

Артур Ранс около часа прогуливался вдоль западной стены и, казалось, чего-то ожидал. Со мной никто не разговаривал. Дарзаки из башни «Волчица» не выходили. Каждый обедал у себя. Профессора Станжерсона также не было видно.