Дама в очках, с мобильником, на мотоцикле
Шрифт:
Она даже замахнулась на маляра полотенцем, которое принесла доверчивая Лида, чтобы обтереть лицо раненого. Тот встал, кривясь, и потащился к выходу, демонстративно хромая на обе ноги.
— Врачи, называется, — хмуро ворчал он, — должны пострадавшего на «скорой» до больницы довезти!
А он говорит — сам придешь… А если я идти не могу?
— Иди-иди, — крикнула ему в спину Аня, — все равно никакой с тебя работы. Неделю на своих козлах проваландался — ничего толком не покрасил. Ох, влетит мне завтра! А вы что хотели? — с неудовольствием обратилась она к Надежде.
Надежда отвернулась и собралась идти к себе в номер, но спохватилась, что не видит рядом сумки с фруктами. Она развела руками и сообразила, что сумка осталась на улице перед входом. Надежда поставила ее на ступеньки, чтобы передохнуть, а потом отвлеклась на суматоху с пострадавшим маляром. Никогда на нее не находила такая забывчивость, это уж чересчур.
Сумка стояла там же, никто не польстился. Надежда наклонилась к ней, а когда разогнулась, то нос к носу столкнулась с Валерой. То есть буквально столкнулась, впилившись носом ему в плечо.
— Смотреть надо, куда идете! — прошипела она сердито.
Манеры у Надежды Николаевны в этом городе сильно ухудшились. Видимо, хамство заразительно. Носу было больно. Валера, однако, не стал скандалить. Он отвел глаза и буркнул что-то неразборчивое, но явно нелестное, а сам поскорее нырнул в сторону. Надежда поглядела ему под ноги. Показалось ей или нет, что один ботинок у него вымазан был в розовой краске?
Галка встретила ее радостно, хотя обед давно остыл. Надежда с отвращением откусила холодную резиновую сосиску и поморщилась. Вот за какие грехи ее Бог наказывает такой бурдой?
— Надь, ты извини, давай фруктов поедим, — виновато сказала Галка.
— И то верно, — повеселела Надежда, — для здоровья полезней!
Остаток дня прошел спокойно. Надежда ела груши и яблоки и читала детектив, завалявшийся в тумбочке. Детектив был без начала, но это все же лучше, чем без конца. И только было она собралась лечь пораньше, как Галка запросилась на прогулку.
— Ну идем, — вздохнула Надежда, — а то ты и правда зачахнешь. Только недолго.
Галина надела темный плащ с высоким воротником, закрывающим нижнюю часть лица, как у грабителя банков, да еще обмоталась шарфом, так что остались видны только глаза. После этого взглянула в зеркало и тяжело вздохнула:
— Ничего не помогает! Душераздирающее зрелище! Мне остается только ходить в парандже!
— Галка, прекрати стонать! — оборвала ее Надежда. — Ты мне напоминаешь ослика Иа-Иа из детского мультфильма! Вспомни, какая ты всегда была живая, жизнерадостная! От тебя можно было мобильники заряжать!
— Так это когда было! — отмахнулась Галина и взяла сумку.
— А сумка-то тебе зачем? — недоуменно спросила ее Надежда. — Мы же идем всего лишь на прогулку!
— Ну как же! У меня здесь только самое необходимое — тональный крем, тот самый спрей для маскировки синяков, который ты купила, увлажняющие салфетки, компактная пудра, расческа, зеркало…
— Зачем тебе зеркало? Ты что — мазохистка? И к тому же на улице темно. — Надежда заглянула в сумку. — Ну паспорт-то тебе зачем? Его уж ты точно выложи, ночью он тебе не понадобится!
— Паспорт — ладно, но уж ключ от номера я обязательно возьму!
С этим Надежда не стала спорить, и подруги вышли из номера.
Проходя мимо ресепшена, Галина как можно выше подняла воротник и отвернулась.
— На прогулочку? — осведомилась вновь заступившая Аня.
Была она спокойна и доброжелательна, коса аккуратно уложена вокруг головы. Аня улыбнулась и напутствовала их заботливо:
— Смотрите, осторожнее, по вечерам здесь хулиганья хватает!
Подруги вышли на улицу.
В сентябре темнеет рано, и городок уже давно погрузился в глухой осенний мрак, который рассеивал только свет из окон пансионата. Кое-где светили тусклые фонари, но они освещали только маленький пятачок пространства, за пределами которого темнота становилась еще гуще и непроницаемее.
Чуть в стороне от пансионата светилась призрачным светом стекляшка круглосуточного магазина, похожая на аквариум с экзотическими рыбами. Возле нее толклась небольшая группа молодежи, видимо, решая, куда направиться.
Галина резко свернула в другую сторону — даже в темноте она хотела избежать любых встреч с людьми.
Пройдя пару кварталов, подруги оказались рядом с оградой старого парка.
Воздух сразу стал свежее и вкуснее, в нем запахло палой листвой и грибами. Мощные купы деревьев казались в темноте сгустками еще более густого мрака.
Изредка по ним пробегал порыв ветра, и деревья оживали, испуская глухой печальный вздох.
Надежда подняла голову и увидела над собой в разрывах стремительно бегущих туч горстки серебряных звезд.
— Хорошо! — проговорила она взволнованно. — В большом городе и неба-то не увидишь!
— Это тебе только с непривычки здесь нравится, — проворчала Галина, кутаясь в шарф. — За неделю знаешь как все осточертеет! И вообще, этот парк скоро вырубят.
— Вырубят? — расстроилась Надежда. — Да кому же он помешал? Ах да, мне уже говорили…
— Кажется, дорогу здесь будут…
Галина не успела договорить, потому что таинственная тишина ночи внезапно раскололась, разорвалась, как холст, ее разрушил оглушительный рев, и из темноты вырвалось огромное чудовище с единственным ослепительно пылающим глазом. Надежда не сразу поняла, что этот рев — рев мотора, а одноглазое чудовище — несущийся на них ревущий, рыкающий мотоцикл.