Дамочка, что надо
Шрифт:
Еще не успев добраться до настоящего бездорожья, он оставил “шевроле” далеко позади. Почти весь южный отрезок шоссе Мехико-Сити Акапулько представляет собой скорее живописное зрелище, чем проезжую дорогу. Шоссе вьется меж зеленых холмов, взбирается на них и сбегает вниз, проходя по самым диким, безлюдным, красивым и устрашающим местам на земном шаре. Крутые повороты следуют один за другим, дорога то и дело упирается в отвесные скалы. Справа и слева высятся зеленые горы, перемежающиеся каменными теснинами в тех местах, где приходилось прокладывать шоссе
Ехать по такой дороге со сколько-нибудь значительной скоростью было невозможно, и преимущество “мерседеса” перед “датсуном” здесь сошло на нет, хотя “мерседес” и мог чуть быстрее преодолевать повороты. Хоннер правил машиной твердо и уверенно, и ему удавалось развивать в среднем около сорока миль в час. Но лишь до тех пор, пока, преодолевая в десять минут десятого особенно крутой высокогорный поворот милях в девяноста от Акапулько, Хоннер едва не врезался в белый “форд”, шедший навстречу. Оба водителя резко нажали на тормоза, машины с дрожью остановились нос к носу, а водители, побледнев, уставились друг на друга.
Встречной машиной управлял Борден, человек губернатора Харрисона из Акапулько.
Хоннер и Борден вылезли из машины и стали лицом к лицу посреди дороги. Хоннер сказал:
— Ты проморгал их, дурень, они в белом “датсуне”.
— Они не проезжали мимо меня, могу поклясться, — ответил Борден. — Выехав из города, я встретил всего две машины, синий “карманн гиа” с двумя бородачами, кроме которых никто бы в ней не уместился, и бензовоз. В кабине сидел один парень, это я знаю точно, потому остановил его и спросил дорогу.
Хоннер нахмурился и отвернулся. После Игуалы мимо него в северном направлении проехала всего одна машина — старый “ситроен”, в котором путешествовало какое-то семейство: на заднем сиденье теснились детишки. Да и какой смысл был девушке разворачиваться и опять катить на север?
— Они съехали с дороги, пропустили тебя и покатили дальше, — сказал Хоннер.
— А вот и нет, сэр. Такое я предусмотрел и был начеку. Нигде не спрятались, это я точно говорю. Сам знаешь, что это за дорога. Тут и двум машинам не разъехаться, не говоря уже об укрытиях.
— И все же, — гнул свое Хоннер, — ничего другого не остается. Разворачивайся, проверим.
— И ты убедишься, что я прав.
Оба покатили на юг, разглядывая обочины дороги. Тут и впрямь не было никаких поворотов, параллельных троп, съездов с дорожного полотна и укрытий.
Вдруг Хоннер резко затормозил. Дорога достигла гребня, резко свернула влево и круто пошла вниз. Здесь был один из редких участков дороги, с гаревой обочиной. Обзорные площадки для путешественников. Вдоль края обрыва тянулась изгородь из старых бревен. Одного бревна не хватало.
Хоннер
Хоннер боялся высоты. Он лег на живот, подполз к краю обрыва и заглянул в пропасть. Он задержал дыхание, чтобы не блевануть, и внимательно всмотрелся вниз.
Обрыв был почти отвесный и, казалось, вел в бездну. На стене кое-где росли хилые кустики, а на дне виднелось целое море зеленых деревьев. Прищурившись и глядя вниз, Хоннер, наконец, смог различить просеку, сломанные ветки деревьев и иные признаки прямой борозды, которая вела вниз и на самом дне пропасти заканчивалась белой точечкой. Да, вон она, такая далекая и крошечная, что Хоннер едва не проглядел ее. Но она была там, это несомненно.
Хоннер отполз от края. Ему полегчало, потому что не надо было больше смотреть вниз. Ни девушка, ни мужчина не вызывали у него никаких особых эмоций. Он не держал на них зла и не испытывал мстительных чувств.
Он поднялся на ноги и сказал:
— Надо найти телефон.
Глава 7
Губернатор хотел как-то помириться с мальчиком. Впрочем, скорее не хотел, а был вынужден. Хлопот полон рот, а он должен все бросить и нянчиться с приунывшим Хуаном.
Губы губернатора растянулись в улыбке. Харрисон чувствовал всю ее фальшь, когда вышел из коттеджа и, приблизившись к бассейну, с деланной непринужденностью упал в шезлонг рядом с Хуаном и сказал:
— Ну вот, теперь лучше. Приятно снова видеть тебя, малыш!
Хуан робко улыбнулся и ответил:
— Я хотел устроить сюрприз.
— Так и вышло, как пить дать! Что ты скажешь, Эдгар?
Доктор нервно улыбнулся.
— Да уж точно.
— Мне жаль, если я сделал что-то не так, — произнес Хуан.
— Нет-нет-нет! Я всегда рад тебя видеть, Хуан, и ты это знаешь. Если тебе удалось на день-другой сбежать от этой тягомотины. Бог тебе в помощь, что ж тут скажешь. Забудь о том, как я тебя встретил. Сам знаешь, каким я иногда бываю по утрам.
— Дядюшка Эдгар сказал, что вас расстроил какой-то телефонный звонок.
— Он это сказал? — Ошарашенный губернатор посмотрел на доктора. Тот никак не мог знать о гибели Эллен Мэри, это было попросту исключено. Иначе он не сидел бы сиднем — бледный, вялый и, как обычно, нервный.
Доктор ответил:
— Я сказал Хуану, что, возможно, ты окрысился на него из-за звонка. Надеюсь, ничего серьезного?
— О нет, — заявил губернатор, опомнившись, но все еще в слишком большом смятении, чтобы воздать Эдгару по заслугам за его сообразительность. — Ничего серьезного, просто пригласили на обед, но что-то напутали. Да, надо и для тебя подыскать местечко, — сказал он Хуану. — Поближе к отцу, если удастся.
— Не надо слишком суетиться из-за меня, — сказал Хуан.
— Это пустяки, малыш.