Дамоклов меч

Мэрфи Уоррен

— В аэропорту имени Кеннеди? — уточнил Смит.

— Точно. Я подумал, что это первый удар русских, и решил в одиночку захватить “шаттл”. Если бы мне это удалось, президент бы меня помиловал.

— Типично мужской идиотизм, — откомментировала Анна Чутесова.

— Если на корабле, как ты говоришь, приятель, никого не было, кто же им управлял? — поинтересовался Римо. — Сам ты, похоже, даже с бумажным самолетиком не справишься.

— Если даже я скажу, вам будет трудновато проглотить это, парни.

— А мы попробуем.

— Так вот, там не было никого.

— То есть корабль был на автопилоте?

— Не совсем.

— Что значит “не совсем”? — Римо начал терять терпение.

— Корабль... сам управлял собой, — выдавил Армалайд. Чиун, стоявший все это время в молчании, предостерегающе поднял палец.

— Не я ли говорил вам, что дьявольская автомойка — порождение неведомых сил? Что же до этого недостойного, то и он отчасти повинен в беде, которая обрушилась столь внезапно на Дом Синанджу. И потому, как только вы окончите ваши жалкие попытки допроса, я оставляю за собой право допросить его по-своему.

— Я же настаиваю на своем праве казнить его — во имя погибших советских героев космоса, — раздула изящные ноздри Анна.

— Говорю вам, он сам управлял собой! — завыл Армалайд, почувствовав, что запахло жареным. — Я правду говорю; вы должны мне верить!

Встав на колени, Мастер Синанджу легонько сжал двумя пальцами правое ухо пленника и начал осторожно тереть его. Глаза Армалайда полезли на лоб, ему казалось, что его голова лежит на раскаленной жаровне. Проклятый азиат явно задумал живьем зажарить его. Сейчас его мозг ссохнется или лопнет, как ручная граната...

— Что скажешь теперь? — осведомился Чиун.

— Корабль... сам правил собой! — промычал Армалайд сквозь рыдания. — Он был... живой!

— Хорошо, он сам правил собой, — согласился Римо, который знал, что врать в положении, в котором оказался Армалайд, попросту невозможно. — Давай выкладывай дальше.

— Я... я проник на корабль... но там никого... совсем никого там не было... Я вошел в шлюз... воздушный шлюз, знаете... и тут начали сдвигаться стены! Как в старые фильмах, когда герой попадает в подстроенную врагами ловушку и...

— Это невозможно, — перебила его Анна. — У воздушных шлюзов “Гагарина” не было такой функции.

— Как же, не было... — всхлипывал Эрл. — Меня чуть не сжало в бульонный кубик... но тут вдруг...

— Кубик, говорите? — прищурился Смит, неожиданно вспомнив о странных предметах, найденных на полосе аэропорта Кеннеди.

— Кубик, ага... Стены начали сдвигаться, потолок опускаться... я подумал, если они не остановятся сейчас, я стану кубиком... Но они вдруг встали. И корабль... понимаете, корабль спросил меня. Я посмотрел наверх — а там глаз, прямо в переборке. Он смотрел на меня, а голос спрашивал, что за журнал такой упал у меня из кармана... журнал “Методика выживания”.

— А что же этот... гм... корабль спрашивал о журнале? — поинтересовался Смит.

— Хотел узнать, кто его читает. И вообще интересовался выживанием.

— Что именно спрашивал он про выживание? — поинтересовался Чиун напряженным тоном.

— Ну, что это такое и прочее. Сравнивал с собой. Говорил: он тоже машина для выживания.

Смит, побледнев как смерть, повернулся к Римо.

— Держу пари, что мы думаем об одном и том же, — произнес он бесцветным голосом.

— Гордонс, — кивнул Римо. — Вернулся.

— Кто такой Гордонс? — спросила Анна Чутесова.

— Вы видели его? — Смит в упор смотрел на Армалайда. — Сможете описать, как он выглядел?

— Говорю вам, я видел только глаз. Он сказал мне, что он сам и есть “шаттл”. Что он... растворил его в себе.

— И принял его форму, — кивнул Смит. Черты его лица окаменели.

— Да, так.

— Он называл вам свое имя?

— Я и не знаю, есть ли оно у него. Он сказал: он, мол, машина для выживания, и если я ему помогу, он не станет меня того... в кубик. Делать было нечего, ясно, я согласился. А вы бы что на моем месте сделали?

— А мойка? — спросил Смит. — Это ведь и есть “Гагарин”, не так ли?

— Наверное. Я всего минуту ведь провел в корабле, пока он летел; расслабился. Тут вдруг мы бах! — и сели, я башкой об переборку — и без сознания. А когда очнулся, вижу — я на автомойке какой-то, корабля нет... я уж сбежать хотел. Не тут-то было — мойка тоже оказалась живой. Представить себе не можете, что это такое — когда тебя держит в плену мойка для автомашин!

— Поистине трудно себе представить, — тон Римо был странно сух.

— Но почему все же мойка? — настаивал Смит.

— Маскировка. Это я ему подал идею — если, мол, он хочет избежать преследования, нужно принять какой-то... обыкновенный вид.

— Автомойка “Юрий Гагарин” — разумеется, самое распространенное название, — так же сухо заметил Римо.

— Да это он уже сам. Решил это имя оставить... он вообще, честно говоря, не очень-то врубался. Все понимал буквально. Я ему хотел объяснить, что с таким названием долго он не протянет, а он мне: ему, мол, приходится работать с тем, что есть под рукой. То есть он сначала растворил в себе “шаттл”, а потом превратил его в эту самую мойку, вот. А когда военные прекратят поиски, он еще во что-нибудь хотел превратиться... тут эта идея ему и пришла.

— Какая идея?

— Ну, он все время врагов боялся. То есть вот вас, я думаю. Он про вас все уши мне прожужжал.

— Да, — задумчиво кивнул Римо, — мы с Гордонсом знакомцы старинные.

— Так кто такой Гордонс? — снова потребовала Анна. Но ее словно бы не заметили.

— Говорит, пока на этой планете столько народу, он не может чувствовать себя в безопасности. Я, в общем, понимаю его — как-никак, я тоже спец по выживанию. Этим мы с ним были похожи. Я, в общем, тоже думаю — многовато людишек-то на нашей планетке, все чего-то распоряжаются, ресурсы природные истощают... И гнались за нами обоими — и за ним, и за мной. Ну мы и решили работать вместе, чтобы как-то разобраться с этим со всем, понимаете?