Дамоклов меч

Мэрфи Уоррен

— Стерилизовав всю планету, — кивнула Анна. Римо, Чиун и Смит как по команде повернули головы в ее сторону.

— А вы откуда знаете? — подал голос с земли Армалайд.

— И правда, откуда вы знаете это, мисс Чутесова? — обрел наконец дар речи Смит.

— Пусть он сам вам расскажет, — выдохнула Анна. Ее лицо стало белым как мел. Свой “вальтер” она держала так, будто он весил, по меньшей мере, полтонны.

— Ну, в общем... там, в “челноке”, был спутник, его еще называют “Дамоклов меч”, — неохотно начал Армалайд, умудрившийся к этому времени сесть, вытянув ноги. —

Этот... машина для выживания, и догадался, что он испускает микроволны, которые стерилизуют людей. Он людьми их, правда, не называл — для него они машины из мяса. Жуть, а? Ну мы с ним и подумали — если наших врагов просто уничтожать, их от этого меньше не станет. Появятся новые. А вот если стерилизовать, дело совсем другое. Остается только сидеть и ждать, пока сами вымрут, по одному. А раз так, то проблема и будет решена. Как идея?

— Значит, бесплатная автомойка “Юрий Гагарин” была на самом деле пунктом стерилизации.

— Бесплатная — это была моя идея, — скромно поделился Эрл Армалайд; — Так куда больше народу заманить можно.

— Ну а производительность? В лучшем случае вы могли стерилизовать население в радиусе пятидесяти миль, но никак не больше.

— Вот и мы об этом тоже подумали. Я ему все это объяснил, и мы нашли способ. Он тут сообразил, как самим делать эти самые стерилизаторы. Я собирался взять подряд и понастроить бесплатные мойки по всей стране, а потом — во всем мире!

— Прелестно, — сложив руки на груди, заметила Анна. — Так и должно быть. Капитализм в действии.

— А кто был в будке у выхода? — спросил Римо.

— Да эта... машина. Она... или он может превращаться в кого угодно. Или во что. Он, видно, и превратил часть мойки в механическое подобие человека. Я это самое подобие, правда, так и не видел. Он же ни разу из будки не выходил. Да я и не пытался, признаться. Я во как был сыт говорящими батареями отопления и глазами, которые таращились на меня из стен. Да и вообще всем этим.

— И где же Гордонс сейчас? — спросил Римо.

— Затаился, наверное. Он сказал, что выбрал эту местность, потому что его враги — то есть вы, ребята, — где-то рядом, и он дождется, пока вы к нему приедете, и тогда — хоп! — всех вас разом и стерилизует. Только приехал один этот... азиат, да и машина запаниковала, когда вы, мистер, потеряли сознание.

— Я не мистер, а Мастер, — процедил сквозь зубы Чиун.

Он взмахнул рукой над головой пленника, и Армалайд, закатив глаза, начал заваливаться набок. Римо успел поймать его и вернул в прежнее положение.

— П... простите, Мастер, — выдохнул Армалайд. — Ну и когда это случилось, он решил, что нужно нам разделиться — боялся, что вы захотите за своего приятеля отомстить. А в его планы прямое столкновение не входило.

Он и заставил меня спереть для него мусоровоз, на нем и уехал. А мне приказал дожидаться, когда вы появитесь. Ну а дальше вы знаете сами. Вот.

— И он водит этот мусоровоз? — удивился Римо.

— Водит — это не то слово. Он сам стал им. А мусоровоз потому, что в него как раз влезал этот самый спутник.

— Куда же он направился?

— Он мне не сказал. Но, думаю, делает где-нибудь свое дело, стерилизует народ. Он вообще хочет очистить от машин из мяса весь мир. От людей, то есть.

— Безумие какое-то, — покачала головой Анна.

— Нет уж, мэм, — это и есть выживание в его самой совершенной форме. Вы избавляетесь от человечества без всяких проблем. Никаких больше войн, никакого расизма и ядерной угрозы, навалом еды, воздуха и прочего. И только двое в мире — я и он.

— Но потребовалось бы не менее восьми десятков лет, — возразил Смит, — прежде чем на Земле умер бы последний ее житель.

— Мы надеялись на полвека, — признался Эрл Армалайд. — За пятьдесят лет даже самые молодые одряхлеют настолько, что мы вполне сможем помочь им отправиться на тот свет. Может, вы, ребята, запустите снова мои руки-ноги? Я уже вполне созрел ехать прямо в тюрьму.

— Увы, — развел руками Римо.

— А? Ну ладно, поеду так.

— Вряд ли.

Чиун кинул вопрошающий взгляд на Смита.

— Какова будет воля Императора?

— С ним все, в общем, ясно, — Смит пожал плечами. — Несчастный случай — только, прошу, аккуратнее.

— Что предпочитаете — сердечный приступ или внезапное удушье?

Римо наблюдал, как лицо Армалайда меняет цвет.

— Эй... послушайте, парни, вы не имеете права! Это противоречит Женевской конвенции. И потом, я же никого не убивал. Ну, стерилизовал там человек шесть... а в законе про это ничего не написано. Так что никаких прав у вас нету...

— А полицейские и агенты налоговой службы? — напомнил Смит.

— Ну, это другое дело. Это была война.

Это были последние слова, произнесенные Эрлом Армалайдом, — Анна, шагнув вперед, разрядила “вальтер” прямо в низкий морщинистый лоб специалиста по выживанию.

Тело Армалайда вытянулось на земле, несколько раз судорожно дернулось и замерло.

— Ну и работенку ты нам задала, — покачал головой Римо. — Теперь придется искать, где его зарыть, — иначе не избежать расследования.

— Ты так ничего и не понял, жалкий кретин! — выронив пистолет, простонала Анна. — Ты настолько погружен в собственные убогие размышления, что ничего, ничего не видишь вокруг себя!

— А что я должен увидеть?

— То, что я тоже стерилизована!

— Так из-за этого все твои страдания? — спросил Римо.

— А ты как думал!?

— Справимся, — пообещал Римо, весьма обескураженный тем, что, оказывается, Анна страдала вовсе не из-за неразделенной любви к бывшему полицейскому Римо Уильямсу.

Глава 14

— Так все же — кто такой Гордонс? — в который раз спросила Анна Чутесова.

Они сидели в кабинете Смита в “Фолкрофте”. За окном пролив Лонг-Айленд тонул в ночной темноте. Ночь была безлунной, и кабинет освещали только тусклые лампочки аварийного освещения. Однако их света оказалось достаточно, чтобы Анна неожиданно заметила в углах кабинета толстый слой пыли. Конечно, рассеянно подумала она, Смит ведь наверняка убирается сам. Да и кому может он доверить уборку своего кабинета? В конце концов, секретность превыше всего...