Дамоклов меч
Шрифт:
Смит восседал за своим дубовым столом, на котором светился экран компьютера. Анне казалось, что это сосуд с джинном, который вот-вот вылетит, чтобы исполнить желания своего повелителя. Смит набирал что-то на клавиатуре.
Анна обернулась к Римо и Чиуну.
— Может быть, вы соблаговолите ответить на мой вопрос?
— Анна хочет знать, кто такой Гордонс, папочка.
— Не смейте повторять при мне это дьявольское имя, — скривился Чиун.
— Анна — очень красивое имя, а вовсе не дьявольское, папочка. И она не виновата в том, что ты облучился. В конце концов, она тоже получила дозу этих самых волн.
— Да я говорю не о ней, — рассердился Чиун, — а об этой мерзкой машине!
— А, о Гордонсе. Тут ты прав, разумеется.
— Так кто-нибудь ответит на мой вопрос?
— Гордонс — это робот-андроид, — произнес, вздохнув, Римо. — Знаешь, что такое андроид? Нет?
— Знаю, — заверила его Анна.
— Отлично, — просиял Римо. — Тогда, может, объяснишь заодно и мне? Я вот так и не понял этого.
Приподнявшись на полу, он принял позу лотоса. Чиун устроился поудобнее на дубовом стуле. Необычное расположение, подумала мельком Анна. Обычно Римо пользовался стульями, а Чиун предпочитал сидеть на полу.
— Андроид — искусственное подобие человека, — донесся голос доктора Смита, сопровождаемый пощелкиванием клавиш компьютера. — Следующая ступень по сравнению с обычным роботом. Иногда и выпускается в облике человека, с искусственной кожей и механическими конечностями.
— Благодарю вас, — кивнула Анна. На Римо она посмотрела брезгливо, словно на таракана или клопа.
Уязвленный, Римо поднялся с пола.
— С Гордонсом мы впервые встретились много лет назад, — начал Римо уже серьезным тоном. — Полное имя его — мистер Гордонс. В честь популярной марки джина, разумеется. Был он частью одной шизоидной космической программы — искусственный мозг, созданный для пилотирования космических аппаратов и выполнения долгосрочных заданий, которые были не под силу живым существам. И запрограммированный на выживание — при любых условиях, что бы ни случилось. Программисты, видимо, знали свое дело, судя по тому, что он жив до сих пор. Мы уже раза три пытались уничтожить его, а вот поди ж ты.
— Это было бы самым разумным, — проворчал Чиун.
— Продолжай, — кивнула Анна Чутесова.
— Как бы то ни было, — продолжал Римо, — Гордонс был просто очередным экспериментом. До него были мистер Смирнофф, мистер Сигрэмс и еще несколько. Спец из НАСА, которая ведала проектом, была большой поклонницей выпивки. Потому и давала им такие имена. А потом правительство решило прекратить финансирование, и Гордонс как-то узнал об этом. И понял, что и его ждет незавидная судьба — разберут, дезактивируют или что-нибудь в этом роде. Принял облик отца своей создательницы и исчез.
— Как может машина принять облик человека? — недоверчиво взглянула Анна на рассказчика.
— Обычно сначала сдирает с него кожу... ну и другие разные операции. Анна поежилась.
— Чудовище какое-то, — покачала она головой. — И когда только вы, мужики, прекратите плодить разных монстров? Ну, скажи мне — когда?
— Позволю напомнить, — прищурился Римо, — тот спец из НАСА, руководитель проекта и любитель крепких напитков, была женщиной. Как ее звали, Чиун? Ванесса... Ванесса Ктотам?
— Именно, — кивнул Чиун без всякого интереса. — Ванесса Ктотам — таково было имя ее.
Доктор Смит счел возможным вмешаться в беседу.
— Городской банк данных сообщает, что автомойка на съезде с шоссе является муниципальной собственностью. Разорилась в восемьдесят четвертом году и была конфискована у владельца за долги.
— А как мог этот Гордонс захватить управление “Гагариным”?
— Смитти, что ей на это ответить? — обратился Римо к хозяину кабинета.
— Что пожелаете. После того, что мы услышали о микроволновом спутнике, мисс Чутесова вряд ли имеет право предъявлять нам претензии.
— Я и не предъявляю.
— Гордонс — совершенная машина для выживания, — вернул разговор в прежнее русло Римо. — Силен, как все демоны ада, и может принимать любой облик, стоит ему захотеть. Даже вот стула, на котором покоится твоя попка.
Взвизгнув, Анна вскочила и уставилась на массивный дубовый стул.
Стул пошевелился.
Краска отхлынула от ее лица.
— Римо, это он! Г.. Гордонс...
— Ты только взгляни на нее, — затряс жидкой бороденкой Мастер Синанджу. — Она теперь даже стульев боится.
Он снова потянул за ковер, заставив стул сдвинуться еще на сантиметр. В воздухе раздалось дребезжащее хихиканье. Анна Чутесова одарила Мастера Синанджу уничтожающим взглядом. Но сесть, однако, предпочла на соседний стул.
— Недоставало Гордонсу только одного, — продолжал меж тем Римо. — Способности к творческому мышлению. Ее он был лишен абсолютно. Мыслить на примитивном уровне мог, но родить собственную, оригинальную идею — никоим образом. Примерно так устроены мозги у продюсеров в Голливуде. И вот это сводило его с ума. Некоторое время он даже потратил на то, что убивал артистов, художников и изучал их мозги, но так ничего там и не обнаружил. Но когда мы в последний раз видели Гордонса, он ассимилировал один из компьютеров НАСА, в который были заложены некоторые способности к творчеству.
— Но все равно остался дураком, — заметил Чиун.
— Нет... но мыслит все равно туго, — согласился с ним Римо. — Опасен, однако, сверх всякой меры. Для того, чтобы восстановить компьютер, нам пришлось его преследовать до самой Москвы.
— Гордонс, — удивилась Анна, — бывал в России?
— А помнишь случай с ракетой “Волга”? — ответил Римо вопросом на вопрос.
Анна молчала. Секунду спустя она поняла, что сидит с широко раскрытым ртом, и поспешно прикрыла его ладонью.
— Но это же один из наших главных государственных секретов. Откуда вы узнали о нем? Кто рассказал вам?
— Какой там секрет! Просто вы не смогли запустить человека на Луну сразу после американцев и боялись, как бы они не предъявили на старушку свои права. Вот и решили изобрести смертоносный микроб, который мог заражать космические корабли и скафандры, и запустить его на Луну на ракете-носителе. А ракету назвали “Волга”. То есть отравить Луну, чтобы никто не мог на нее позариться.
— Об этом плане я слышала, — холодно ответила Анна. — Это было безумие, я согласна. Но за него несет ответственность прежний режим. Наше нынешнее руководство не способно на что-либо подобное.