Дамы любят погорячее (сборник)

Алешина Светлана

— Спасибо за комплимент, — поблагодарила я, наблюдая, как Павлик, Лера и Галина Сергеевна скрылись за поворотом у лестницы. Я отправила их по домам, так что со мной остался только Костя Шилов, проигнорировав все мои протесты. Однако я все-таки заставила его дожидаться меня в машине. — Мы можем с вами поговорить? — осведомилась я.

— Ну, разумеется, — кивнула Анжелика Александровна. — Пойдемте в мой кабинет, — предложила она. — Милости прошу, — доктор открыла дверь и пригласила войти. — Присаживайтесь, — она кивнула на черный кожаный

стул.

— Благодарю!

— Итак, — Анжелика Александровна уселась напротив меня, закурила, чиркнув изящной зажигалкой, — что у вас ко мне? — осведомилась она. Взгляд серо-голубых глаз в обрамлении длинных ресниц, накрашенных светло-голубой тушью, у нее был немигающий. Мне даже сделалось немного жутко: такие зрачки пристало бы иметь скорее патологоанатому, чем штатному врачу фитнесс-клуба «Парадиз», прозванному в народе «Раем». — Почему вы так на меня смотрите? — поинтересовалась доктор, выпустив струю дыма в потолок. — Что-то не так?

— Нет, что вы. — Я покачала головой. — Просто… — Я задумалась, чем бы объяснить свое состояние. — Мне слегка нездоровится, — нашлась я наконец.

— Давление? — удивилась Анжелика Александровна. — Или?.. Возможно, вам необходимо обследование? Померить давление? — Она потянулась к тонометру.

— Нет, нет, — запротестовала я. — Не выспалась, наверное.

— За здоровьем надо следить, — назидательно проговорила доктор. — Вот у Крыловой было больное сердце, — заметила она, стряхнув с сигареты горстку серого пепла. — Видите, к чему это привело? — Анжелика Александровна пододвинула к себе пепельницу.

«Кто бы говорил», — невольно подумалось мне.

— Она действительно серьезно болела? — поинтересовалась я, разглядывая кабинет.

— Выходит, что — да, — задумчиво проговорила врач, все так же немигающе глядя мне прямо в глаза.

— Она наблюдалась у вас? — поинтересовалась я.

— Нет, но… — Женщина потерла виски. — А почему вас это интересует? — вдруг спохватилась она. — Вы собираетесь снять продолжение прошлой программы? — В ее голосе невольно прозвучала ирония.

— Возможно, — кивнула я, прикинувшись самой наивностью.

— Я всегда считала, что у Елены невроз, — пожала плечами доктор, — кардионевроз, — уточнила Анжелика Александровна. — Но она иногда принимала валидол и другие легкие препараты…

— Рядом с ней нашли пузырек из-под валидола?

— Кажется, да, — ответила Анжелика Александровна.

— Так, значит, с ней не мог случиться инфаркт? — заключила я.

— Не знаю, — пожала плечами доктор. — Сам по себе такой риск не исключен! Елена давно не делала электрокардиограмму, а в ее возрасте, при наличии определенного гормонального фона… Впрочем, вам ни к чему особенно вникать в эти медицинские тонкости!

Мне не оставалось ничего другого, как согласиться.

— Как вы считаете, — спросила я, — Малахова могла бы убить свою подругу?

Анжелика Александровна перестала улыбаться, а ее глаза в это мгновение показались мне особенно зловещими. Я попробовала умерить свои фантазии, поскольку, вопреки тому, что слыла творческой личностью, считала себя вполне разумным человеком.

— Не знаю. — Анжелика Александровна пожала плечами. — Думаю, что вполне! — Она поправила слегка съехавший с плеча новенький импортный фонендоскоп.

В этот момент я определенно поняла, что доктор Кемп, мягко говоря, недолюбливает Малахову. И мне оставалось лишь выяснить причину этой нескрываемой неприязни, и поинтересовалась:

— Что она вам сделала?

— Ничего, — широко улыбнулась Анжелика Александровна.

* * *

Выходя из кабинета врача, я столкнулась с тем молодым человеком, который первым при мне сказал о том, что у Крыловой было больное сердце. Это был высокий, атлетически сложенный мужчина с выразительными глазами и крупными, правильными чертами лица, который чем-то напомнил мне Костю Шилова. Он был в спортивном костюме, из чего я заключила, что, скорее всего, это тренер. К тому же молодой человек был в курсе того, что заместитель менеджера по кадрам была больна, поэтому-то, наверное, я и не приняла его за обычного посетителя.

— Ирина Анатольевна! — Молодой человек первым обратился ко мне. — Я вас сразу узнал! — обрадовался он. — Вы на нашем телевидении какую-то женскую программу ведете?

— Да, — подтвердила я, возгордясь, что даже такие сильные мужчины тоже смотрят мою программу. Значит, есть им все-таки дело до нашего, женского, счастья! Или он только с Малаховой передачу смотрел? Я мысленно заключила, что, скорее всего, это так, но тем не менее не стала расстраиваться. В конце концов, мне было на руку, что этот атлет со мной заговорил первым. — Вы не могли бы уделить мне пару минут? — проворковала я.

— Конечно! — бодро кивнул молодой человек.

— Откуда вам известно, что у Крыловой было больное сердце? — Мне почему-то не верилось в ее естественную смерть. Тем более что она должна была поведать мне что-то исключительно важное! Даже оператора привезти с собой попросила… Самоубийство как версию я тоже сразу отвергла. Но что же тогда? Неужели Крылову отравили? Но как? И кто? В любом случае я не сомневалась, что ее смерть как-то связана с убийством в солярии. А может быть, и в самом деле сердце не выдержало? Чем черт не шутит?..

— А она всегда на него жаловалась, — ответил молодой человек. — И сегодня тоже за левый бок все хваталась, даже за водой меня посылала, — добавил он. — А что?

— Да так, — замялась я.

— Неужели вы думаете, что ее того… Как Анну? — удивился тренер. — Не может быть! — изумленно воскликнул он.

— Вы были знакомы с покойной? — осведомилась я.

— А разве вы криминальную хронику ведете? — усмехнулся молодой человек. — Я-то думал, что ваша программа называется «Женское счастье»!