Дань кровью

Юнак Виктор

— Одно совершенно ясно — силой оружия, силой своего оружия, мы их сломить не сумеем. — Джюрадж, крепко сложенный, лысеющий мужчина, взглядом своих серых глаз пронзал, казалось, пространство и метил в самое сердце ненавистного рыцаря-гасконца.

— Что же делать? — Балша встал со стула с высокой спинкой и, обойдя его, стукнул по ней от бессильной злобы кулаком.

— Брат, у нас осталась последняя надежда — Брюкнер с его молодцами.

— Нет, Брюкнер вступит в бой лишь после того, как мы попытаемся использовать еще одно средство.

— Осада? — предположил Топия.

— А есть ли в ней смысл? — возразил Джюрадж. — Уже не один раз пытались

мы окружить Ингеррама, и все наши попытки разбивались о железные латы его рыцарей. К тому же есть ли смысл в осаде, если мы не сможем пресечь поступление хлеба и мяса в Драч?

— Что же тогда? — спросил Топия.

— Убийство! — воскликнул Балша, округлив и без того свои большие глаза.

— Но где нам взять шестьсот убийц? — насмешливо взглянул Джюрадж на брата. — Убийством одного Ингеррама мы ничего не добьемся. На его место встанет другой, и все начнется сызнова.

Джюрадж на минуту замолчал, собираясь с мыслями. Балша ходил взад-вперед, то и дело вздыхая и проклиная латинского бога за все его грехи.

— Откуда он взялся, этот Людовик? Мало ему своей Наварры?! Эх, встреться он мне на пути, размозжу ему голову вот этим шестопером. Что же мы медлим, Джюра? Ведь того и гляди бан Твртко обнажит свои клыки. Тогда мы вообще окажемся в мешке.

— Золото! — наконец проговорил Джюрадж. — То, что мы не смогли сделать силой оружия, сделаем силой денег. Мы купим его и всю его братию. В этом я вижу единственный выход. Если это не поможет… Нет, это должно помочь!

— И сколько ты собираешься подарить этим живоглотам латинским? — дрожащим голосом спросил Балша.

— Шесть тысяч флоринов.

— Не много ли? — тут Карл принял сторону Балши.

— Если вы хотите, чтобы лук стрелял безотказно, не надо жалеть для него стрел.

— И все-таки шесть тысяч…

— Это мое последнее слово, Балша. Если Ингеррам потребует десять тысяч, я дам ему десять тысяч, лишь бы он убрался отсюда. Вели послать к Ингерраму гонца и пригласить его к нам на переговоры.

Секунду поразмыслив, Балша все же отправился выполнять приказание брата, но тут снова злой рок едва не расстроил все планы Джюраджа.

Одновременно с гонцом из лагеря умчались рыцари Брюкнера. Брюкнер не выдержал бездействия и, плюнув на запрет Балшича, решил скрестить мечи с гасконцами. Не может же настоящий рыцарь отсиживаться в укрытии, когда перед ним находится достойный соперник. Узнав об этом, Джюрадж едва не лишился чувств. Балша тут же бросился к конюшне, вскочил на коня и пустился вдогонку рыцарям, стремясь остановить их любой ценой. Все эти непонятные гонки Ингеррам наблюдал, стоя на надвратной башне.

— Эй, рыцари! К нам никак гости скачут, — загремел Ингеррам, сзывая своих латников. — Седлайте ваших друзей и подруг. Рыцарь не может себя лишить удовольствия встретиться с рыцарем в честном бою в чистом поле.

Сам он в несколько огромных прыжков спустился по лестнице с башни, да так, что, казалось, вслед за ним вот-вот посыплются камни, из которых эта башня построена.

— Брюкнер, стой! — стараясь перекричать конский топот, орал Балша. — Кто давал приказ? Остановись!

Балша уже настиг нескольких чуть поотставших рыцарей и все безжалостней пришпоривал коня, пытаясь догнать и самого Брюкнера. А тем временем ворота крепости открылись и оттуда выехали несколько сот других рыцарей — Ингеррамовых. В этот самый момент всю щекотливость своего положения уловил, наконец, гонец, посланный Джюраджем к Ингерраму. Поначалу, удивленно оглядываясь назад

и недоумевая, зачем за ним скачет Брюкнер с рыцарями, он все же, не останавливаясь, мчался вперед. Однако теперь он увидел, что и спереди на него несутся рыцари — уже те, к которым его послали. Его обдало жаром, когда он представил, что с ним случится, если вся эта лавина железа и тел (человеческих и конских) сольется воедино. Гонец со всей силы потянул поводья на себя. Конь взвился на дыбы и испуганно заржал. В следующее мгновение гонец развернул коня направо и во весь опор понесся восвояси, спасаясь от неминуемой гибели.

Впереди своих отрядов скакали Ингеррам и Брюкнер, оба в красных плащах и позолоченных шлемах. Они уже видели друг друга, и руки их сами собой потянулись к рукоятям мечей. Земля содрогалась от ударов копыт.

И только вороны, истосковавшиеся по мертвечине, со страшным криком кружили в поднебесье в ожиданье. Первыми скрестили мечи Ингеррам и Брюкнер. Балша понимал, что теперь, согласно всем неписаным рыцарским канонам, ему нельзя вмешиваться в ход поединка. Но остановить коня он уже не мог, не успевал, и ему оставалось лишь вытащить из ножен меч, дабы не пасть безоружным от какого-нибудь случайного удара. Силой и храбростью природа не обделила Балшу. Эти качества не раз уже помогали. Вот и сейчас, когда его конь втиснулся между лошадьми Ингеррама и Брюкнера, Балше удалось ударом меча снизу развести в стороны скрестившиеся клинки рыцарей. Те ничего не поняли в первый момент, пребывая все еще в пылу поединка, и ошарашенно уставились на Балшу. А тот уже успел развернуться и приблизиться к ним, опустив острие меча вниз.

— Остановитесь, рыцари! Мое имя Балша из рода Балшичей. Мой брат Джюрадж, дабы прекратить это бессмысленное и никому не нужное кровопролитие, предлагает тебе, Ингеррам, переговоры.

— Какого черта, Балша! — взвизгнул Брюкнер. — Зачем ты прервал наш поединок? Вы с братцем платите нам не за то, чтобы наши мечи ржавели в ножнах.

— Остынь, рыцарь! Когда наши переговоры с твоим господином закончатся провалом, обещаю тебе, что мы снова встретимся на этом поле, — захохотал Ингеррам, вкладывая свой меч в ножны.

Увидев, что командиры прекратили поединок, рыцари обеих сторон тоже остановились (правда, за исключением тех, кто уже навсегда остался лежать на земле), лишь злобно из-под опущенных забрал поглядывая друг на друга.

— Каковы условия Джюраджа? — спросил, перестав смеяться, Ингеррам.

— Об этом он скажет лично, для чего и приглашает тебя к себе.

— Джюрадж хочет говорить со мной, а не я с ним. — Ингеррам с усилием удерживал коня, сердито грызшего удила и часто перебиравшего ногами. — Пусть он явится ко мне завтра, до полудня.

— Это невозможно, Ингеррам. Нам известно о тысяче дукатов, положенных за голову брата.

Ингеррам вынул из ножен меч и поднял его перед своим лицом острием вверх.

— Даю тебе слово рыцаря, Балшич, что с головы брата твоего не упадет ни один волос во время его пребывания в крепости.

— В таком случае я передам Джюраджу твои слова.

Балша повернул своего коня, и рыцари Брюкнера послушно последовали за ним.

Джюрадж Балшич угодил к самому завтраку. Не в правилах Ингеррама было прерывать трапезу, поэтому он без лишних слов усадил Балшича за стол и наполнил принесенный специально для него серебряный кубок до самого верха красным бургундским вином. Насытившись, Ингеррам рыгнул и только после этого повернулся к Джюраджу.