Дана и Бродяга
Шрифт:
Еще спустя какое-то время, возле двери ее камеры остановились несколько человек.
– А сюда, деточки, нельзя, - послышался голос Стефана.
– Да ладно, мы только посмотреть, - молодой наглый голос.
– Одним глазком, - еще один молодой голос.
– Очень хочется посмотреть...
– Сказано, нельзя!
– Но если очень хочется, Стэф, а?
– Чего тебе хочется? Ляг, поспи...
– Посмотреть!
– третий голос. Гласные тянутся, словно человек пьян или под кайфом. Или просто глумится?
– Ну, может быть, еще потрогать... а что, хорошенькая шлюшка?
– Вы бы, дети, шли отсюда. От греха. Эта дамочка нужна Хейну.
– А мы никому не скажем, а, ребята? Ну, должны же мы отдохнуть после долгого трудового дня!
Дана поднялась на ноги и еще раз оглядела место своего заключения. Сейчас-то руки у нее свободны. И это - большой просчет со стороны бандитов. Те времена, когда в подобной ситуации ей оставалось тихонько сидеть и ждать своей судьбы, давно в прошлом. Сколько их там? Судя по голосам, трое. Трое, это ничего...
Неловкое движение, и кружка с водой опрокинулась на бок. Дана расстроилась: возможно, другую такую кружку ей больше не принесут... стоп! А что это приклеено к донцу?
Всего лишь клочок бумаги, на котором графитным карандашом нацарапано: «во время переброски. Красные скалы».
Она поспешно оторвала бумажину от кружки, порвала, а обрывки сунула в куль с ветошью. Там-то их точно никто не найдет. О содержании можно было только гадать. Хотя, что тут гадать, и так ясно: или кто-то ей хочет помочь, или это провокация.
Невесело улыбнулась: в такой ситуации, безусловно, придется быть оптимисткой. Потому что терять все равно нечего.
Из коридора послышалась какая-то возня, несколько глухих ударов. Потом дверь с хлопком открылась. Дана примерно догадывалась, что увидит.
Действительно трое. Двое - совсем юнцы, один постарше. Сильные молодые особи, перехватившие какой-то дури. Сейчас им море по колено, и хочется веселья.
Облизнула пересохшие губы.
– А ничо так, - заметил один из юнцов. Это у него слова тянулись, как теплая жвачка.
– Эй, там, не бойся, не обидим!
– хохотнул тот, что старше. И шагнул вперед.
Дана отступила, давая себе простор для маневра.
Сказала тихо:
– Уходите... я же... я же не хочу никого калечить...
Но парни не видели, что боится она того, что сама может сотворить, ударившись в панику, а вовсе не их.
Тот, что шагнул вперед, вознамерился сгрести Дану за куртку. И сам не понял, как оказался лежащим на полу, с рукой, вывернутой так, что невозможно пошевелиться. Остальные тоже не сразу поняли. Только после того, как их приятель взвыл от боли.
Дана посмотрела на противников шальными глазами, голос ее прозвучал нетвердо:
– Я же просила... уходите, а?
В просвете между двумя фигурами виднелся коридор. Там на полу сидел Стефан, зажимая пальцами колотую рану в животе. Из-под пальцев текла кровь.
– Ах ты, сучка, - прошипел один из парней, раскрывая складной ножик.
– Ну, держись!
И Дана держалась. Все было, как на тренировке. Нет, с одной стороны, все было проще, чем на тренировке - противники почти ничего не умели, полагались на собственную силу и ловкость. То, что комната такая маленькая, тоже было на руку Дане. С другой стороны... будь ты хоть дважды мастер, а против троих дюжих мужиков долго не продержишься...
Поэтому, когда оказалось, что проход свободен, она выскочила из каморки, и побежала по коридору. Помнила, что там, в конце будет лестница, по ней надо подняться. И дальше, неважно, как и куда. Лишь бы покинуть это здание.
Наверху она никого не встретила, выпрыгнула из оконного проема первого этажа. Солнце только вынырнуло из-за дальнего хребта, и еще не жгло с обычной нещадностью. Ей даже показалось, что это действительно шанс.
Дана бежала, не задумываясь, в какой стороне город. Все внимание было сосредоточено на том, чтобы не упасть.
К тому, что случилось дальше, она оказалась совершенно не готова. По ней открыли огонь, откуда-то с крыши, или с верхнего этажа. Первый выстрел выбил каменную крошку из случившегося рядом огрызка стены, второй заставил ее споткнуться и покатиться по песку.
Пуля попала в ногу.
Дана прикусила губу и попыталась отползти за камни. У нее получилось, но что дальше?
Посмотрела на рану, и ничего не поняла. Штанина быстро пропитывалась кровью, дотрагиваться было страшно и больно...
Пока Дана пыталась выпростать раненную конечность из ботинка, прошла минута. Этого времени хватило, чтобы от здания до того места, где она укрылась, кто-то смог дойти. «Кем-то» был Хейн. И снова его силуэт, подобно скале, закрыл источник света.
– Набегалась?
– насмешливо спросил он, - Живая?
– Следили бы лучше за своими отморозками, - дерзко ответила девушка.
– Прослежу, - на лице Хейна отразилась досада, - непременно. Идти сможешь, спортсменка?
Дана молча, придерживаясь все за тот же кусок старой стены, поднялась, и осторожно наступила на раненую ногу. Показалось, будто в яму попала. Нога тут же подвернулась, а боль заставила девушку зашипеть рассерженной змеей.
Бандит, без разговоров, подхватил ее на руки и понес обратно. И это было куда обидней неудавшегося побега.
Ее приволокли в ту же самую камеру, но там уже никого не было. Мрачный незнакомый парень относительно чистой тряпкой стал перевязывать поврежденную голень, предварительно вколов обезболивающее. Дана решилась спросить, что со Стефаном, но тот сделал вид, что не услышал вопроса.
Оказалось, что ногу Дане зацепила не сама пуля, а острый осколок камня, ударивший рикошетом. Получился глубокий неровный порез. От боли она оступилась, и к порезу добавились вывих и растяжение. Наступать даже на туго перевязанную ногу она не могла.