Дана и Бродяга
Шрифт:
Саат, обогнув искореженный поручень, заглянул в кабину. Он уже догадался, что основная часть трагедии разыгралась именно там. Заглянул, и тут же вернулся обратно. Джет как раз начал разбирать арсенал. Оглянулся, спросил:
– Что там?
Пустынник лишь чуть более нервно, чем обычно, пожал плечами:
– Водитель. Получил... дозу, несовместимую с жизнью. И Бродяга.
Джет поймал себя на том, что тоже хочет поежиться - это в середине-то дня, в центре рутанской пустыни. Уж кто-кто, а он-то знал, на что похожи останки тел, попавшие по действие
– Там есть, чего собирать?
– голос дрогнул.
– А? Есть... покойник, правда, весь в крови, но сохранился. Да посмотри сам.
Джет нехотя протиснулся в проем. Да уж.
Мертвец был без шлема. Из глазниц, носа, ушей, стекали черные струи крови, кожа казалась рябой из-за лопнувших сосудов и капилляров. Сохранился...
А Бродяга, как и положено андроиду, просто перестал быть. В кабине лежала, чуть согнув колени и локти, линялая кукла-манекен.
Джет сказал вслух:
– Здесь один из трансляторов. Бродяга его разбил, вон, смотри. Не успели они его установить. Видимо, бандиты отступили из зоны поражения, и включили установку дистанционно. Пожертвовали своим водителем. Бродягой с водителем дрались, а потом этот умер. А андроиду хватило ресурса, чтобы расстрелять резонатор.
Повисла долгая пауза. Саат кое-как перелез через лежащие друг на друге тела, приподнял робота. Заметил:
– Тяжелый, оказывается.
Джет освободил проход, и вернулся, чтобы помочь. Тащить андроида в город было бессмысленно. Восстановить его вряд ли удастся. Оставлять его тут - немыслимо.
Когда вернулись к своей машине, оказалось, что Дана и не думала прятаться - от жары ли, от людей ли.
Рядом с ней сидели и лежали несколько человек в блестящих пустынных плащах, девушка занималась оказанием первой помощи их же водителю. Один из незнакомцев придерживал его, чтоб не дергался. При ближнем рассмотрении оказалось, что водителю прострелили ногу.
Джет повернулся взглянуть на кар. Интересно, поедет ли, после такого приключения? Потрепанный, помятый... но вроде, целый.
Дана закончила с перевязкой. Повернулась к подошедшим. Сказала:
– Вы не видели, может, еще живые есть?
Джет качнул головой. Ни кого они по дороге не видели и не слышали. Если кто-то из бандитов и уцелел, то они растворились где-то в камнях, поспешили убраться.
– Надо забрать установку. Или разбить. За ней могут вернуться. Мало радости, если запустят эту штуку у городской стены...
Один из выживших, тот, что помогал Дане с перевязкой, обернулся:
– Оружие, какое сможем найти, тоже не стоит оставлять.
– Да.
– Пустынник обернулся к Дане, но та была занята следующим раненым. Ни инструкций, ни ободряющих слов ей, похоже, не требовалось.
Джет ловко дотянулся до антисептика, приложил пластинку к порезу. Еще двое незнакомцев поднялись и молча отправились в скалы - собирать бесхозное оружие, надо полагать.
Незнакомец, помогавший Дане, поднялся:
– Капитан Джанелли, Бэст. Девушка сказала, вы из поселка Слепака?
Джет вынул удостоверение
– Саат-саа.
– Пустынник?
Но Саат уже скрылся в кабине кара.
Капитан поморщился:
– Вы его хорошо знаете? Он давно с вами?
Джет, обругав в уме рыжего погонщика нехорошим словом, ответил:
– Это еще кто с кем. Саат, как я понял, один из командиров отряда, который вышиб бандитов из поселка Слепака. Но если вас интересуют подробности его биографии, то я не интересовался. У меня нет причин не доверять этому человеку.
Капитан мрачно кивнул:
– А у меня есть причины для недоверия.
Джет сунул в карман удостоверение, спросил:
– Может, расскажете, что здесь случилось?
Велли остановился, только когда ноги стали ватными, а дыхание сорвалось на сип. Свободен? Оторвался? Да разве может такое быть?
Не может. Преследователи, скорей всего, знают дорогу короче и ровнее, чем это ущелье. Да его и науг с трудом преодолеет, не то, что бегущий человек. Ночью! Свет Наэса-зэ слишком тусклый, чтобы можно было двигаться уверенно, а уж в глубине ущелья...
Нашарил в темноте камень, пристроился на него. Неудобно, но отдыхать стоя было выше его сил, а если сесть на землю - Велли это понимал со всей обреченностью - то снова встать не получится.
Ну? Что дальше? Ждать рассвета, забившись в какую-нибудь щель?
Мысли скакали как песчаные тушканы, ни одна не желала задерживаться в голове надолго. С одной стороны Велли только что убил человека. Не по приказу командира, а потому, что так было нужно ему, Валентину Риммеру. С другой... да его там чуть не стошнило. Даже сейчас дурнота накатывает, стоит лишь вспомнить. Лицо. Рука из-под плаща, расслабленная, но как живая. Ни за что на свете Велли не решился бы повторить такое еще раз.
Еще была гордость: я смог. Справился. Сам. И теперь на воле. И благодаря мне, вполне возможно, мы одержим победу.
Кто «мы» - Велли не интересовало. Те, кто сейчас в поселке Слепака, были врагами. Они убили Шнура. И других.
Они его допрашивали.
И самое унизительное, чего никому нельзя прощать, - то, что они добились своего. Они узнали от Велли все, что хотели, и даже немного больше. От одной мысли об этом было тошно.
Вот за это и поплатятся. Особенно тот, длинный. Который спрашивал. И другой, рыжий. Который стоял рядом и слушал.
Значит, нельзя давать себе поблажек. Вперед, Велли! Вперед. Эннет выслушает тебя. Обязательно. Надо только придумать подходящую легенду. Может, сказать, что это Шнур всех сдал? Никто не сможет проверить, Шнур же мертвый...
Да нет. Не поверят. Если только... если только не сказать, что Шнур нарочно все устроил так, чтобы отряд попал в засаду. Что он с самого начала это задумал. Что он был на стороне тех, других. Втерся в доверие... занял привилегированное место... гад... хотел всех подставить... но не вышло...