Даниэль бен Ашер. Последняя надежда. Том 2
Шрифт:
– Космическая радиация?
– Именно!
– И что же делать?
– Полетишь до Владивостока на грузовом экраноплане «Сволау» логистической фирмы «Вега» в качестве пассажирки, а дальше – поездом. Доктор Хок дал мне рекомендательное письмо для капитана, – тебя возьмут на борт.
– Экраноплан? Это должно быть интересно. Они ведь лучше самолётов с экологической точки зрения?
– Да, и грузоподъёмность значительно больше.
– Тогда почему не делают пассажирских?
– Наверное, потому, что они не могут летать над сушей, да и авиакомпании будут против. Ну, что, как поедем в аэропорт? Такси можно взять?
– Фи, папа! Ты же знаешь, – я ненавижу эти керосинки! Поедем лучше на трамвае.
– Знаешь что, Мэтти, я, конечно, приветствую твоё увлечение экологией и участие в движении
– Да, именно так и надо сделать, чтобы и кенгуру, и дьяволы [имеется в виду сумчатый хищник – тасманийский дьявол] могли свободно бегать, не опасаясь погибнуть под колёсами какой-нибудь дурацкой керосинки.
– Если бы ты только могла себе представить, насколько это дорого и нецелесообразно.
– Мой парень живёт в таком мире. Я видела во сне его город. Что, по-твоему, они там дураки все, что ли? Космическая цивилизация, это тебе не кот чихнул!
– Бедная моя Ассоль, ты всё о своём принце со звёзд, но существует ли он на самом деле?
– Он существует, он меня любит, ищет и обязательно найдёт!
– Тебе ведь уже девятнадцать, в декабре будет двадцать, познакомилась бы с кем.
– Никто мне не нужен, я люблю Даниэля, он мой суженый, – буду ждать его хоть сто лет! Да и кто возьмёт за себя «снегурочку»? Ты бы женился на такой как я? А он сможет меня вылечить, знаешь какие у них технологии?
Не зная, что ответить, отец решил переменить тему:
– Может быть, ты наденешь шлем и перчатки?
– Ничего, октябрьское солнце ещё не обжигает, да и крем поможет, зря я что ли мазалась.
– Для чего же ты его таскаешь тогда?
– Так положено, доктор Хок велел…ты бы лучше купил нам электроскутеры, тогда бы я не выглядела в шлеме как байкер без байка.
– Ну, и куда мы на них сможем поехать? По нашему заповеднику, по этому бездорожью, они не пройдут, – там только на «Гриндайзере» проехать можно. [Гриндайзер – изобретённая и построенная самим Уильямом машина на огромных колёсах с шинами низкого давления. Энергетика – мотор на этаноле и силовые аккумуляторы. Названа Гриндайзером в честь Грендайзера – робота, героя старого, ещё двадцатого века мультсериала, но с намёком на «зелёность».]
– Мы могли бы взять их с собой в Хобарт и ездить здесь по городу.
– Ничего не выйдет! В «Сесну» два электробайка не погрузишь, а летать в Хобарт на «Гольфстриме» – накладно, да и неэкологично. «Сесна» заправляется этанолом нашего собственного производства, а для «Гольфстрима» нужен керосин – десять тонн на одну заправку.
– Ладно, уговорил.
Отец и дочка добрались на трамвае до аэропорта. Погрузились в свою «Сесну» и, дождавшись разрешения на вылет, отправились в заповедник «Маунт Дандас Риджинал». Преодолев за час двести девяносто километров, Уильям благополучно посадил самолёт на бетонной полосе рядом с домом. У ворот огромного ангара, в котором помещались два частных самолёта, их встречала мама Марты – высокая подтянутая женщина сорока лет. Ольга Локсли была этнической немкой родом из Великороссии и носила в девичестве фамилию Файн. Познакомившись в студенческие годы с австралийским аспирантом Уильямом Локсли, работавшим в МГУ по обмену, она вскоре вышла за него замуж и уехала в принадлежавшее его семье имение на Тасмании, где через полгода родилась Марта. Родители Уильяма были довольны выбором сына и через пять лет передали заповедник в заботливые руки педантичной и работящей Ольги, которая, как и Уильям, как и они сами, по профессии была зоологом-ветеринаром. Сами же они переселились в городок Страан, что находится на берегу бухты Лонг-Бей [Long Bay], у самой северной точки залива Маккуори, купив коттедж на берегу узкого пролива, который получил название Хеллс Гейтс [Hells Gates – «врата ада»].
Ольга включила электропривод, огромная створка ангара отъёхала в сторону, и небольшой самолёт вкатился на свое место. Марта первая выскочила из кабины и бросилась маме на шею.
– Мэртхен, ты меня задушишь, рассказывай, что сказал доктор Хок?
– Что он может сказать, если я такая уродилась. Папа сказал: «Надо радоваться, что не стало хуже!»
– Значит тебе снова в путь, и когда же?
– Через неделю, лечу на экраноплане до Владивостока, доктор Хок дал папе рекомендацию для меня.
– Господи, доченька, ты что же – поедешь через весь мир одна!
– Мам, я, вообще-то, уже большая девочка, да и кому я нужна? К тому же я буду ходить в основном в шлеме, короче, никто не позарится, ну, а если позарится – узнает, что такое балет в стиле кёкусинкай.
– Да, Ольхен, поверь – так будет лучше, – сказал подошедший отец. – Лететь на частном самолёте через зону боевых действий намного опаснее.
– Ладно, пусть будет по-вашему. Мэртхен, а ты знаешь, что у нас опять датчик уровня воды в оранжерее показывает «цену на дрова»?
– Ничего, не расстраивайся, я завтра же починю.
Через неделю Уильям отвёз дочку в Хобарт и проводил до судна. Экраноплан был огромным, раза в полтора больше, чем самый большой самолёт, который ему приходилось видеть. Вызвав по телефону капитана, он сказал, что привёз пассажирку – как договаривались. Через десять минут вышла проводница с корабля и попросила Марту следовать за ней. Быстро обняв отца, девушка поцеловала его в ухо и распрощалась до апреля.
– Вот ваша каюта, – сказала проводница, отодвигая герметичную дверь. – Каютка маленькая, зато одноместная, предназначена для отдыха персонала, туалета нет, но есть умывальник. К сожалению, каюты для делегаций заняты, всё зафрахтовала компания «Юрэйнйам майнинг» [Uranium mining – добыча урана]. Но вы не расстраивайтесь, рейс продлится всего лишь двадцать часов. А туалет – в конце коридора, чуть дальше бар для делегаций. Там можно посидеть, взять пива или мартини, полюбоваться на океан через большие окна и насладиться скоростью. Такого ощущения скорости вам не даст ни один из видов транспорта. Поезд до семисот километров в час не разгоняется, а самолёт летит слишком высоко над землёй. Деньги за проезд вы должны передать лично капитану, так как только он обладает правом проводить операции с металлом. Надеюсь, вас предупредили, что за валюту мы не возим.
– Да, я в курсе, а когда он зайдёт?
– Через час после отхода, примерно… когда корабль наберёт крейсерскую скорость, ляжет на курс и перейдёт на автопилот.
– Понятно. Скажите, пожалуйста, окно закрывается?
– Оно ведь закрыто… герметично, как в самолёте. Работает вентиляция и климатическая установка…
– Я имела в виду шторку от света, кажется, она не предусмотрена…
– Я поняла – поспать хотите? Да, шторки нет, но есть регулятор поляризации светофильтра окна, вот он. Если его поставить в крайнее положение, то свет практически не проникает.
– Отлично! Спасибо, – это то, что нужно.
Когда проводница ушла, Марта сняла куртку, расстегнула джинсы и добралась до нательного эластичного пояса с кармашками на липучках. В этом поясе было спрятано всё её дорожное состояние – два килограмма золота в мелких слитках. Вынув пять двухграммовых, она положила их в карман джинсов и привела одежду в порядок. Взревела турбина, корабль отошёл от причала и взял курс на выход из бухты. Чуть затемнив окно, Марта с интересом наблюдала за проплывающими берегами, кораблями и портовыми сооружениями. Вот, наконец, был пройден маяк, «Сволау» развернулся носом на восток и прибавил ходу. Одну за другой пилоты запустили ещё три турбины. Ускорение вдавило девушку в кресло, – экраноплан разогнался и встал на крыло. «Вот это скорость», – подумала Марта, – «Действительно, впечатляет!» Постепенно ускорение сошло на нет, – корабль приобрёл крейсерскую скорость. «Пожалуй, надо бы в туалет сходить», – Марта выглянула в коридор, никого не было, лишь из бара доносились голоса каких-то парней. «Юрэйнйам майнинг» уже гуляет, празднуют командировку в Великороссию, гады, чтоб им повылазило», – подумала Марта по-русски. Когда девушка уже почти дошла до цели, двери бара распахнулись, и какой-то молодой парень, довольно высокий, под метр девяносто и, к тому же, с изрядно округлившейся фигурой, бывший уже слегка навеселе, двинулся к той же двери. Туалет, как это обычно бывает в поездах и самолётах, оказался бесполым. Марта хотела пропустить вперёд этого неприятного типа, чтобы не связываться, но тот, заметив девушку, решил к ней прицепиться: