Данте
Шрифт:
Джоуи — больное место для него. Для всех нас. Полагаю, она ему тоже как младшая сестра. Именно планы моего отца выдать ее замуж за старшего сына Доминика Пушкина вынудили нас с Лоренцо отправить ее в школу в Италии — преступление, за которое, я думаю, она никогда нам не простит.
— Что ж, он ушел. Больше ни для кого не будет браков по договоренности, — хрипло говорит Лоренцо.
— Что? Правда? Я не могу представить, чтобы кто — то на самом деле хотел мириться с Джоуи больше, чем на несколько
Максимо хмуро смотрит на меня, но Лоренцо фыркает.
— Если это все, я возвращаюсь в постель, чтобы сотворить со своей женой невыразимые вещи, пока дерьмо не попало в вентилятор, — говорит Лоренцо, вставая.
— Звучит как хороший план, я согласен, — я почти не спал последние два дня, и мысль о том, чтобы провести следующие несколько часов, свернувшись калачиком рядом с самым мягким, самым красивым телом, которое я когда — либо знал, кажется раем. Я расскажу ей правду и о моем отце, как только она будет в безопасности и узнает все.
— Тогда, наверное, я просто пойду поболтаю с Софией, — вздыхает Максимо. — Посмотрим, не согласится ли она угостить меня блинчиками, пока мы ждем, когда упадет бомба.
Лоренцо похлопывает его по спине.
— Мы можем устроить тебе брак, если хочешь, Макс?
— Пошёл ты, Лоз! — рявкает он. — У меня нет намерения, когда — либо жениться и закончить тем, что меня отхлестали по пизде, как вы, пара разочарований.
— Это говорит мужчина, который собирается пойти поесть блинчиков, пока мы будем есть немного той киски, которой нас якобы отхлестали, — говорю я с усмешкой.
— Пошли вы оба, — с этими словами он выбегает из комнаты.
Лоренцо снова смеется и поворачивается, чтобы посмотреть на меня, когда я встаю с потертого кожаного кресла с откидной спинкой. Он смотрит на кресло, а затем на меня с грустью на лице, которая выглядит как сожаление.
— Это твое, если ты этого хочешь, Лоренцо. Так было всегда.
— Нет, — он качает головой. — Это твое, младший брат. Так всегда и должно было быть. Для меня большая честь быть рядом с тобой.
Я обхожу стол и обнимаю его за плечи.
— Рядом со мной. Не снизу и не сверху. Теперь это действительно так, как должно было быть.
— Грядут трудные времена, — тихо говорит он.
— Я знаю, — соглашаюсь я, понимая, что он говорит не только о том факте, что нашего отца вот — вот найдут убитым в его постели, и мы собираемся свалить это на русских, но и из — за его собственной русской принцессы и того факта, что рак вернулся. — Но мы в этом вместе, верно?
— Всегда.
Когда я заползаю обратно в постель несколько минут спустя, веки Кэт приоткрываются.
— Ты рано встал.
— Я должен был поговорить с Лоренцо, — говорю я, скользя рукой
— О Лео? — шепчет она.
— Да, и еще кое — что.
— Что за материал?
Я целую ее в лоб.
— Тебе сейчас не о чем беспокоиться, котенок. Возвращайся ко сну.
— Я не хочу снова засыпать, — мурлычет она, проводя кончиками пальцев по моей груди и вниз, к поясу моих боксеров. — Если только ты не слишком устал?
Я чертовски устал, но я никогда не слишком устаю от того, что она предлагает.
— Совсем не устал.
— Я подумала, может быть, мы могли бы упокоить этого последнего демона? — тихо говорит она.
Я провожу носом по изгибу ее горла.
— Кэт, ты просишь меня трахнуть тебя в задницу?
— Ты будешь нежен?
— Настолько нежен, насколько я могу быть, но сначала, вероятно, будет немного больно. Мы можем подождать.
— Я не хочу ждать. Я хочу, чтобы ты был единственным, о ком я когда — либо думала, — говорит она хриплым от эмоций голосом.
— Это о твоем кошмаре?
— Наверное. Я думала о том, что сделал Лео и как он мог причинить боль тому, кого должен был любить. Это было у меня в голове перед тем, как я заснула, — она проводит кончиками пальцев по моей щеке. — Я знаю, ты никогда бы не причинил мне вреда, Данте. Подари мне какие — нибудь новые воспоминания, о которых я могу мечтать.
Мой член уже тверд при одной мысли о том, чтобы взять ее маленькую упругую попку. Я прижимаюсь губами к ее уху и провожу рукой между ее бедер.
— Сначала я должен сделать тебя милой, влажной и расслабленной.
— О да, пожалуйста.
Я заставил ее кончить дважды — один раз ртом, другой пальцами, и теперь она стоит на коленях, голова прижата к подушке, а ее сперма капает с ее киски, когда я смазываю свой член смазкой.
Она дрожит, когда я провожу рукой по ее заднице, но это от предвкушения, а не от ужаса. Тот факт, что я получаю это с ней, особенно учитывая, с чего началась наша история, — гребаная честь. За всю свою жизнь я никогда никем так не гордился, как ею.
— Ты все еще в порядке, котенок? — я держу свой член одной рукой, а другой хватаю ее за бедро.
— Да, — задыхаясь, выдыхает она, все еще находясь под кайфом от своих оргазмов.
Я прижимаю свой член к ее заднице, и она вздыхает, расслабляя мышцы, когда я толкаю кончик внутрь нее.
— Хорошая девочка, — успокаиваю я, проводя рукой по ее коже. — Ты так хорошо ко мне относишься.
— Ты чувствуешь себя таким большим, — стонет она.
— Если ты пытаешься потешить мое эго, чтобы я был с тобой помягче, это не сработает, — говорю я ей, и она тихо смеется. — Ты можешь взять меня. Я обещаю.