Дантисты тоже плачут
Шрифт:
И Левка, посерев, принялся хватать воздух ртом, как выброшенная на берег рыба.
Зайка кинулась за нитроглицерином, Наташка стала обмахивать бедолагу салфеткой, а я пошла к телефону.
Александра Михайловича не оказалось на месте, но его приветливая секретарша пообещала связаться с коллегами из ГАИ.
Глава 14
Странная, загадочная смерть бывшей няньки активно обсуждалась домашними. Я же решила поговорить с Колей Семеновым и его девицами. Неужели у Ленки там нет подруг?
«Пип-шоу»
– Только начинаю осваивать бизнес, – вдохновенно врал мой язык. – Девочки ничего, хорошенькие, но клиенты почему-то не идут. Вот пришла за советом.
Польщенный визитом коллеги из Сибири, Коля начал щедро делиться секретами:
– Красота тут ни при чем. Главное – изюминка. Вон у меня одна каучук делает, другая – лилипутка, третья уродина жуткая, но сиськи размером с Большой театр. И еще, бери побольше иностранок. Своих мужик и на улицах видит, экзотика нужна. Но здесь следует чувствовать рынок. Одно время все тащились от африканок, потом с ума сходили по турчанкам, теперь новая фенька – украинки. Ох и здоровы, лошади. Работают и работают, даже негритянки и те обедали, а украинки – просто автоматы. Как еще живы. Хотя понятно, у меня сдельщина – сколько натанцевал, столько и получил.
– Украинки? Интересно, где вы их берете?
– Как где? На Украине. Есть один торговец, первосортный товар поставляет. Отработавших увозит, свеженьких привозит.
– Сколько лет в среднем танцует девушка?
Коля запустил толстые пальцы в буйную шевелюру.
– Все по-разному. Есть одна – шестой год крутится. А бывает, и несколько месяцев не выдерживают. Начинают пить, колоться и с катушек съезжают. Запрещаю, конечно, штрафую, а толку? К каждой соглядатая не приставишь. Их здесь сорок штук, танцорок этих. Вообще, скажу тебе, с бабами дело иметь – кошмар. Вечно ругаются, грызутся, мужиков делят, истерички.
– А та, которая шесть лет танцует, сейчас здесь? – заинтересовалась я.
– Зачем тебе?
– Навряд ли девица у вас еще шесть лет пропляшет.
– Нет, конечно, уже старовата становится.
– Может, согласится у меня в клубе девчонок поучить? Знаете, в Сибири «пип-шоу» дело пока не очень знакомое, специалистов нет. А она – профессионал, в Москве работала.
Семенов обрадовался:
– Хорошая мысль, и мне реклама. Сейчас позову, потолкуете. Галька девка клевая, не скандальная, даже расставаться жаль, но, увы, бутон увядать начинает.
И, радостно смеясь, он велел позвать стриптизерку. Галька пришла в ярком халате, наброшенном на блестящее от масла тело.
– Зачем позвал? – бесцеремонно спросила она хозяина и плюхнулась на диван.
Коля представил меня и вышел. Рослая девица затянулась сигаретой.
Минут десять я самозабвенно врала девице об открывающемся в Новосибирске «пип-шоу». Та молча слушала, выпуская изо рта колечки. Наконец сказала:
– Вилку с собой принесла?
– Какую вилку? – растерялась я.
– Лапшу с ушей снять, – захихикала девица. – Это Кольке-дурачку баллон гони. А то я хозяек не видела. Говори сразу, чего надо, по-простому.
– Ты уже шесть лет работаешь?
– Угу.
– Оксану Криворучко помнишь?
– А то! На одной квартире жили. Хорошая девка, я ей благодарна. Ксюта в ансамбле танцевала, а у меня специальной подготовки нет. Только спортивная школа. Вот она и подсказала, как лучше себя подать. До знакомства с ней я как на брусьях работала.
– Долго Оксана у Семенова работала?
– Года два, нет, меньше. Полтора.
– Куда она ушла, не знаешь?
Галка повела мускулистыми плечами.
– За бесплатно только птички поют.
Я протянула женщине несколько бумажек. Та быстро свернула их и профессиональным жестом сунула за резинку чулка.
– Ушла Оксана неожиданно. Утром вместе пошли на работу, и она не вернулась. Мы здесь друг друга не видим, она в одной кабинке, я в другой. Коля злился ужасно, но поделать ничего не мог. Она к нему регулярно в койку укладывалась, так что пришлось хозяину новую подстилку подыскивать.
– Просто ушла, и все? Может, у нее любовник был?
– Из постоянных – только Коля. Ну а те, что после работы, это так, для заработка. Я и не знаю, с кем она укладывалась. Был, правда, один обожатель. Все поджидал после работы.
– Она тебя с ним не знакомила?
– Зачем? Симпатичный дядька лет сорока, одет хорошо, при деньгах, кто с таким знакомить будет? Чтобы отбили, да?
Я вздохнула. Не так уж часто общаюсь с девицами вроде Гали, вот и не знаю, как и о чем спрашивать.
– Вы долго жили вместе?
– Все время.
– А где?
– Да рядом совсем.
В Москве, как и в других столицах, полно в центре маленьких проулков без названия, куда не забредают туристы. Этот был как раз из таких. В доме №2 работала лифтерша.
Я представилась сотрудницей налоговой полиции. Классовая ненависть к обеспеченным жильцам взыграла в жилах пожилой женщины, и она охотно принялась обливать грязью жильцов подъезда.
Через пятнадцать минут моя голова наполнилась сведениями о некой даме из девятой квартиры, которая принимает любовника, стоит мужу уйти на работу; о жильце с третьего этажа, меняющем за последние полгода четвертый автомобиль; о забеременевшей неизвестно от кого девице из пятой квартиры. Добралась добрая душа и до Галки.
– Эта украинка, – фыркнула консьержка, – вот кого проверить хорошенько надо. Всем говорит, что работает официанткой в баре. Ха, я-то знаю, где она свои прелести демонстрирует. Каждый вечер с новым мужиком является. Правда, тихо, не пьет, не шумит, милиция не приезжает. Но все равно она проститутка, как ни называйся – официанткой, танцовщицей, хоть принцессой Эфиопии. Вот подруга ее, Лена, совсем другая. Милая, скромная девушка, ни за что не подумаешь, что стриптиз танцует.
– Так вы и Лену знали? Она долго жила в этом доме?