Дао Кенгуру
Шрифт:
– Аккуратно в каком смысле? – спросил Корвин.
– В смысле, чтоб никто не заметил, – пояснил комэск Махно.
– Хэх! Уронить 400-тонный самолет, чтоб никто не заметил? Это к Гэндальфу.
– Имеется в виду имитация несчастного случая, – уточнил флит-капитан фон Зейл.
– Ну, это меняет дело. Когда надо?
– Следующей ночью, – ответил Махно, – весь график полета JL-400 точно известен от Манилы до Науру, позывные тоже известны, мы будем видеть его постоянно.
– Тогда сделать реально, – сказал Корвин, – а кто участвует и какая боевая техника?
– Участвуем мы двое, и ты, если согласишься. А техника – «йолоптеры». Они отлично
На этот раз Корвин задумался, прежде чем ответить.
– Хэх! Науру в 750 км к зюйд-зюйд-ост от нас. Три часа полетного времени. Мы легко долетаем, пристраиваемся к мишени перед лэндингом, отрабатываем, и?..
– …И, – договорил Махно, – уходим на морской аэродром в 40 км от Науру.
– На какой еще морской аэродром?
– Новый катамаран Ашура Хареба. Там на юте полоса полста метров, и предусмотрена страховочная сетка на финише.
– ОК, – Корвин кивнул, – погода будет тихая, можно садиться и на морскую платформу. Проблема в другом: как уронить JL-400, куда намечено. Ведь на йолоптер не поставишь мощную пушку. Только пулемет или ампульный огнемет. У кого-то из вас есть идеи?
– А как, по-твоему, зачем мы сделали макет самолета-мишени? – спросил фон Зейл.
– Ясно, – штаб-капитан снова кивнул, – типа, идею еще надо сгенерировать. E-oe?
– E-o, – подтвердил Махно.
– Хэй, парни, – вмешалась Эрлкег, – а это дело не слишком ли рискованное?
– Нет, – ответил Корвин, – проблема не в риске, а в выполнимости. И еще, я бы хотел в начале понять смысл. Мы разобьем и этот самолет, и полосу аэродрома Науру, и что?
– И, – произнес комэск, – группировка противника в Центральной Полинезии окажется отрезанной от азиатских баз снабжения материальными и людскими ресурсами.
– Но почему? – Корвин развел руками, – На аэродроме Науру свет клином не сошелся. Противник может проводить транзит из Азии через аэродромы янки на Маршалловых островах: Кваджалейн или Маджуро. И, кроме того, противник не обязательно должен снабжаться из Азии. Он может снабжаться из США через Американские Гавайи.
– О, нет, – Махно покачал головой, – не так все просто, посмотри на ситуацию глазами противника. Хелм, дай штаб-кэпу пояснения. У тебя получится лучше, чем у меня.
Флит-капитан INDEMI кивнул, и негромко хлопнул в ладоши.
– Я начну от корней. Противник, в частности, ООН, видит Меганезию, как мозаику из политически-разнородных слабо-организованных земель. Примерно как Афганистан, в котором правительство контролирует только Кабул и ближайшие окрестности. Другие провинции – под контролем разных этнических, религиозных, и криминальных команд. Пуштуны, узбеки, таджики и белуджи. Талибы и ваххабиты. Хозяева опиумных полей, наркоторговцы, контрабандисты, и простые бандиты. У каждого перевала, и у каждого колодца есть неформальный хозяин с вооруженной бандой. И если иностранные силы вторгаются туда, это нарушает баланс, и приводит к дикой войне всех против всех. В подобных случаях мировой оффи-клуб знает лишь один путь: подкупить центральное правительство и взять под контроль столичный регион и, начиная оттуда, приучать нецивилизованную нацию к кока-коле и кредитам. В Афганистане это агломерация Кабула, а в Меганезии это атолл Тинтунг, еще несколько пунктов на Островах Кука, и кусочек земли на западе Полинезии: остров Науру, брошенный жителями еще зимой.
– Подожди, Хелм, – перебила Эрлкег, – при чем тут какой-то Афганистан?! Достаточно приехать на любой населенный остров или атолл, чтобы понять…
– Минутку! – перебил разведчик, – Ты права: чтобы понять, достаточно приехать. Но не приехав, не поймешь. Я по глазам вижу, что ты хочешь спросить: «А что, у Запада нет агентов-информаторов в Меганезии?» Ответ: эти агенты есть, но у большинства из них существует четкий личный мотив передавать «дезу». Кроме того, те, кто принимают и суммируют данные, заинтересованы представить картину, которая выгодна спонсорам. Многие деятели крупного бизнеса Первого мира неслабо наживаются на особенностях Меганезии, и им невыгодно, чтобы объективные данные от честных агентов достигали центров принятия политических решений. Если какой-либо агент своими правдивыми рапортами начинает нервировать влиятельных персон, то его тихо сдают нам, а мы эту проблему решаем методом неизбежных трагических случайностей.
Кйоккенмодингер с фиалковыми глазами сосредоточенно кивнула.
– Теперь я поняла. Это не так уж сложно, оказывается.
– А я не понял, – проворчал Корвин, – мой вопрос об альтернативах снабжения…
– …Я как раз к этому перехожу, – сказал фон Зейл, – ты верно сказал: альтернативой аэропорту Науру могли бы стать островные аэропорты США. Но оффи-клубу США совершенно не нужен риск. В январе они уже хлебнули горя из-за танкерной войны на тихоокеанских трассах, и не хотят повторения. Они ведут двойную игру: изображают главных проводников целей ООН по Океании, однако не нарушают Сайпанский пакт, подписанный 29 января. По этому пакту США не предоставляют свою транспортную инфраструктуру в Океании организациям и силам, заведомо враждебным Меганезии. Таким образом, закрыв транзитный узел Науру, мы перекрываем кислород вражеской группировке на Островах Кука. Можно просто расстрелять аэродром с моря, но это не лучший вариант. Зачем раскрывать наши карты раньше срока. То ли дело, несчастный случай из множества тех, которые, увы, неизбежны на море и на небе.
– Теперь ясно, – Корвин кивнул, – дело хорошее.
– А что еще есть на Науру, кроме аэропорта? – поинтересовалась Эрлкег.
– Там, – ответил разведчик, – много-много говна.
– Шутишь, Хелм?
– Нет, я серьезно. Там грандиозные залежи гуано, ископаемого птичьего говна или, как выражаются геологи, «биогенных фосфоритов». Оно добывается в Науру австралийско-британской компанией уже полтораста лет. На острове, диаметром 5 км, раскопано три четверти площади. А туземцев закормили до диабета конфетами и бройлерами с рисом. Натуральной пресной воды уже нет, сколько-то ее дает опреснительная установка при единственной электростанции, а в основном – пресная вода привозная из Австралии.
– Вообще-то все это в прошлом, – поправил Корвин.
– Да, – фон Зейл кивнул, – в прошлом году там жило около 7 тысяч туземцев, но после Зимней войны они эмигрировали в Австралию. Логично. Что им делать в этом лунном ландшафте без экспорта фосфоритов и, соответственно, без импорта продуктов?
– В лунном ландшафте? – переспросила кйоккенмодиднгер.
Хелм фон Зейл кивнул.
– Да. Из-за фосфоритных карьеров, все, кроме поселка и пары оазисов, так выглядит.
– Убитый остров, – припечатал Улат Вук Махно, – поэтому суд разрешил временно, для отвлечения внимания, передать Науру под контроль Комитета ООН по Океании.