Дар Демона
Шрифт:
Сколько Арон уже не касался женщины? Три месяца, четыре? Последняя - служанка в таверне, чье лицо и и имя он не помнил. Впрочем, мужчина вообще не запоминал имена случайных любовниц, даже прилагавших все усилия, чтобы остаться в его памяти. После смерти Тери это стало лишь ответом на нужду тела: все силы, и моральные и физические, он направил на месть. Сейчас... сейчас Арон начал осознавать: он готов отпустить ее призрак. Тери из этого мира не принадлежала ему и никогда не будет. Пусть так. Да, пусть так.
Северянин притянул Ниссу ближе, обнимая гибкое стройное тело, наклонился к ней. Девушка подняла
Невидимая струна порвалась внутри, сладкий вкус поцелуя смешался с солью и горечью железа. Арон оттолкнул Ниссу, торопливо сделал шаг назад. Поднес руку ко рту. Кровь.
Рабыня вскрикнула испуганно и тут же зажала себе рот обеими руками.
Маг сглотнул, пытаясь понять, что случилось. Больше никаких изменений в себе северянин не ощущал. Проще всего обвинить в случившемся рабыню, но чувство опасности молчало. Как и с Мэлем. Шаманские штучки? Но кто мог знать заранее, что он купит именно Ниссу, кто успел бы ее подготовить? Там имелись и другие рабыни, более в его вкусе. И... яд? Нет, в прошлом его не раз пытались отравить, Арон знал присутствие яда. Знал до того, как подносил ко рту или вдыхал пары, или наступал на змею, подброшенную в темную спальню. Знал это излучение опасности от неразумного, иное, чем от людей. Сейчас - ничего подобного.
Он больше не чувствовал привкуса крови; сломавшееся уже залечило себя. Еще один плюс магии.
Мужчина шагнул к рабыне, провел ладонью по ее лицу, потом осторожно взял за запястья и отвел руки в стороны. Нисса смотрела растерянно и испуганно, не сопротивляясь.
– Что случилось, господин?
– прошептала девушка.
– Что это было?
Арон не ответил, вслушиваясь в биение ее крови. Вглядываясь в ее эррэ. Ничего не изменилось - обычный человек, не владеющий Силой, не несущий опасности. Обычная молодая женщина. Наклонился, чуть коснувшись мягких губ, ощутил ее напряжение. Но сейчас это не имело значения. Снова обнял, поцеловал уже по-настоящему - и в этот раз не ощутил никакого вкуса горького миндаля, никакого сладкого яда...
Понимание пришло резко - он не почувствовал исходящей от Ниссы опасности, поскольку проблема заключалось не в ней, а в нем. Сейчас, целуя ее во второй раз, Арон не испытывал возбуждения, поскольку воспринимал происходящее как эксперимент. Неправильно. Его руки заскользили ниже, на несколько мгновений мужчина заставил себя забыть обо всем, кроме горячего тела под своими пальцами. Возбуждение вернулось - с прежним сладким запахом миндаля.
Но в этот раз северянин не ощутил кровь во рту, в этот раз надломилась магия. Часть Силы, контролировавшая тени, вдруг перестала отвечать, словно бы он попытался шевельнуть отсутствующей частью себя. Словно бы его эррэ, его невидимый двойник, лишился руки или ноги.
– Господин, что происходит?
– Нисса не могла видеть действие магии, но она видела его лицо, исказившееся от внутренней боли.
Арон не ответил, всматриваясь внутрь себя, в то, как отчаянно извиваются нити Силы, пытаясь проникнуть в отсеченную часть эррэ. Уже сейчас он мог сказать: повреждение скоро исчезнет; почти так же быстро, как восстановилось тело. Разум его тем временем подбирал, анализировал и отбрасывал гипотезы, могущие объяснить происходящее, пока одна из них не зацепилась когтями-якорями за многие, прежде непонятные, моменты в жизни Тонгила-прежнего, объясняя вещи, которые он наивно принял как данность.
– Господин?
– повторила девушка.
– Неделю назад меня случайно зацепило одно заклинание, - сказал Арон первое правдоподобное объяснение, пришедшее в голову.
– Я полагал, последствий уже не осталось, но, как видишь, ошибся.
– О-о, - голос Ниссы наполнился сочувствием.
– Господин, если я могу чем-то помочь...
Северянин криво улыбнулся:
– Раз уж у нас сегодня не получится... ближе узнать друг друга... Расскажи мне о своей стране. О ваших обычаях, богах, о жрецах и магах.
Не самое подходящее состояние - с явившемся ему откровением - чтобы слушать и воспринимать истории, но мужчина не хотел покидать покои рабыни через столько краткое время. Стража будет говорить о его новом увлечении, но говорить они должны запланированное им.
– Хорошо, господин, - послушно отозвалась девушка, не выказывая удивления просьбе.
Она сидела на широкой кровати, поджав под себя ноги, все в той же короткой тунике, ничего не скрывающей; нежный голос лился напевным речитативом. Арон, одевший брюки и рубашку, но поленившийся последнюю застегнуть, слушал, полулежа, подперев голову рукой. Рассказывала Нисса интересно, и что-то могло ему пригодиться; но за рассказом следила лишь часть сознания, вторая продолжала и так, и этак прокручивать самую вероятную гипотезу, от которой хотелось одновременно и рассмеяться, и разбить либо сжечь что-нибудь. Желательно магией. Так Арон, наверное, и поступит - позже, когда останется один. Ни к чему пугать Ниссу видом своего нервного срыва.
Проклятие, так небрежно упомянутое некроманткой. Ее дразнящие духи, ее откровенное платье, - цель Эвиты заключалась не в его соблазнении. Вовсе нет. В напоминании о том, что он потерял возможность любить женщин. Возбуждение, намек на близость - и яд проклятия начинал действовать, ломая как тело, так и магию. Издевательская насмешка: можешь видеть, но не смей касаться...
И увлечение Тонгила-прежнего мальчиками... Увлечение? Или просто замена? Не по выбору, как Арон думал, а по необходимости?
Северянин мысленно встряхнулся, усилием перенаправив мысли. Нисса. Что делать с Ниссой? Она все еще была необходима ему - как красивая декорация, как ширма. Все прежние выкладки оставались в силе, сына все также следовало уберечь от порочащих слухов, от заложников все также следовало избавиться. С одним изменением - Ниссе придется что-то рассказать. Не сегодня, конечно, и не завтра. Но через пару-тройку недель она начнет уже серьезно задаваться вопросом - почему он не приходит к ней. Правду? Нет, ни в коем случае. Арону не нужна рабыня, знающая один его секрет и вполне способная - если он не ошибся в оценке ее умственных способностей - догадаться о других. Впрочем, время придумать еще одну ложь с достаточным количеством деталей, чтобы не вызвать подозрение, у него есть.