Дар или проклятье
Шрифт:
— Ох, Маура… Почему ты мне не сказала? — Я вскакиваю с диванчика, вспоминая тех девушек из реестра, которых схватили за поцелуй в черничнике.
— Я пыталась! Я говорила тебе, какая она замечательная и умная, но ты же ничего не желала слышать. Ты не слушаешь меня, Кейт, а вот Елена слушает.
Я ненавижу себя за боль, которую сейчас причиню сестре, но деваться некуда, она должна это знать.
— Потому что ей кое-что от тебя нужно, — говорю я.
Маура захлебывается:
— Неужели ты правда думаешь, что я не могу отличить
— Конечно же, я так не думаю. Однажды кто-нибудь обязательно тебя полюбит, и это будет здорово — ему очень посчастливится. Ну или ей, — поправляюсь я. — Но это будет не Елена.
— Откуда тебе знать, что она чувствует? Я знаю, это все… необычно, но мы так много времени проводили вместе. Мы с самого начала были не как учительница и ученица, а как подруги, и сейчас…
— Ее прислали сюда, чтобы шпионитьза нами. И это не паранойя, а правда. Я должна была встретиться с ней сегодня для урока магии, но опоздала. Сестрам нужно, чтобы я вступила в их орден, и, чтобы заполучить меня, понадобилась ты. Елена сама говорила это мне, Маура. Говорила совершенно четко и ясно. Они готовы мучить тебя, лишь бы заставить меня с ними сотрудничать.
— Лгунья! — Огромные сапфировые глазищи Мауры превращаются в две узкие щели. — Она никогда не причинит мне вреда.
— Причинит, — вздыхаю я. — Она этого не хочет, но она целиком и полностью предана Сестричеству.
— Я тебе не верю, — огрызается Маура. — К тому же, зачем это тыим понадобилась?
Презрение в ее голосе заставляет меня отшатнуться.
— Я нашла Мамин дневник. Она пишет о пророчестве, которое было сделано перед тем, как пал Великий Храм. Там говорится о трех сестрах, которые повзрослеют перед началом двадцатого века. Одна из сестер будет самой сильной ведьмой за несколько столетий. В Сестричестве считают, что этими ведьмами можем оказаться мы.Они хотят прибрать нас к рукам, пока этого не сделали Братья. Вот почему Елена здесь.
Пока я говорю, Маура мечется между окном и кроватью, вышагивая туда-сюда по комнате.
— А с чего ты взяла, что это ты? С тем же успехом это могу быть я. Или Тэсс.
Я качаю головой.
— В пророчестве говорится, что эта ведьма будет обладать способностью к ментальной магии. И… ну у меня есть эта способность. Еще с детства.
Маура застывает, вскинув ладонь ко рту:
— Ты когда-нибудь пыталась заколдовать меня?
— Нет! Конечно, нет, — зыркаю я на нее. — Я вообще использовала ее только один раз, когда Отец хотел отослать меня в монастырскую школу. А Елена хочет, чтобы я вступила в Сестричество и помогала им бороться с Братьями. — Я лезу в карман и натыкаюсь на колечко с рубином. — Цели Сестер важны, Маура, я верю в это. Но для меня важнее вы с Тэсс. То, что они хотят добраться до меня через вас, неправильно.
Маура мотает головой, ее рыжие волосы плещутся, как пламя на ветру, а на губах снова возникает полуулыбка.
— Ты ошибаешься. Она не использует меня, чтобы тебя заполучить.
— Я не выдумываю, поверь. Неужели ты думаешь, что я стала бы такой огород городить, только чтобы помешать тебе видеться с нашей гувернанткой? — Я раздраженно всплескиваю руками. — Можешь, если хочешь, почитать Мамин дневник.
Я направляюсь к своему бюро, но Маура останавливает меня:
— Мне незачем его читать. Если пророчество верно — а я чувствую, что так оно и есть, — то все остальное верно тоже. Но мне все равно, что сделают со мною Сестры. Я хочу поехать с Еленой в Нью-Лондон. Я влюблена в нее, Кейт, и она тоже меня любит. Она еще не сказала этого, но…
Во мне закипает гнев:
— Маура, она манипулирует тобой. С самого начала манипулировала. Да я прямо сейчас уволю ее!
— Не посмеешь! — Маура встает между мною и дверью.
Внезапно обессилев, я прислоняюсь к деревянной спинке кровати. Я не должна расходовать силы на очередную стычку с Маурой. Я ненавижу ссориться с ней, ненавижу ту дистанцию, которая возникла между нами с тех пор, как появилась Елена. Даже раньше, если уж быть честной. Легко, конечно, обвинять во всем Елену, но мы с Маурой грыземся уже не первый месяц.
Меня накрывает волна сочувствия. Маура так невероятно одинока. Она не хочет замуж. Она заслуживает того, чтоб быть там, где смогут оценить ее таланты. Там, где она будет своей. Если это возможно только в Сестричестве, значит, так тому и быть. Я должна просто отпустить ее.
Я отдергиваю занавески и смотрю в окно. Отсюда виден розарий в обрамлении вечнозеленых растений и золотарника. Живая изгородь образует аккуратный квадрат вокруг ярко-розовых, красных и кремовых роз. Вокруг мраморной скамьи, на которой я когда-то впервые попробовала колдовать под взглядами нашей Мамы и мраморной Афины.
Я, моргая, подношу руку к виску. Кажется, я думала о чем-то еще?
— Что с тобой? — спрашивает Маура, озабоченно глядя мне в лицо.
— Голова… — Такое специфическое ощущение. Будто кто-то дергает меня, но не за волосы — внутрь. Это ужасно странно.
Маура обнимает меня за плечи и ведет к кровати, укрытой синим стеганым одеялом.
— Ты выглядишь усталой. Почему бы тебе не вздремнуть перед ужином?
В моей голове все путается. Я вроде бы только что за что-то сердилась на Мауру? Но я не помню, за что, она же так мила со мной. Что-то было не так и требовало исправления, но я не помню, что именно.
Я нажимаю туда, где что-то дергается у меня в голове, и все проходит. Так рассеиваются чары ведьмы, которая слабее, чем я.
Маура целовала Елену. Я хотела уволить ее, и тут…
Нет. Это не Маура. Она не может так поступить со мной!
Я поднимаю взгляд на сестру; взгляд ее сапфировых глаз устремлен на меня.
Теперь я очень ясно ощущаю, как она тянется к моей памяти.
— Как. Ты. Смеешь? — взрываюсь я и толкаю ее.
Маура отлетает к туалетному столику, опрокинув маленький пузырек с лавандовой водой. Он скатывается на пол, разбивается, и комнату наполняет аромат лаванды.