Дар Менестреля
Шрифт:
— Нет.
— Поэтому.
Корджер умолк, не зная, что возразить, а старик продолжил:
— Вот об этом я тебе и говорил. Важно, есть ли что тебе сказать.
Корджер задумался, и новая мысль охватила его.
— Она сейчас будет здесь, с тобой, — ответил старик на невысказанный вопрос.
— Значит Йуро Этерис не имеет смысла? Мы ведь с ней все равно были обречены быть вместе.
Старик вновь покачал головой:
— Она имеет огромный смысл, поскольку по вашему выбору вы обречены любить друг друга вечно, — тут он улыбнулся и добавил, — если о такой судьбе вообще можно говорить «обречены»!
— Но ведь мы были вместе всегда, а клятву произнесли
— Она потому и называется клятвой Вечности, что не признает времени. Вы могли произнести ее в последние минуты мира, и все равно быть обречены любить друг друга с зари времен… Теперь же, не буду мешать, — добавил старик и пошел прочь.
Навстречу ему шел другой человек. Вот его силуэт был еще лишь точкой на горизонте, и вот уже совсем невдалеке и через мгновение уже напротив. В ином мире, за гранью смерти, император Гланта Корджерсин-нор-Меретарк, герцог д'Эстен обнял свою жену.
— Чего же они ждут?
Вопрос, который задал Дастин, занимал не только его. Дастин, Мельсана, Йолан, Джанет, Йонаш, Ильмер, король Леогонии и лейтенант серых стояли окруженные оставшимися с ними серыми и рыцарями короля, на вершине холма, на которой им предстояло защищаться от ощутимо превосходивших их сил, собранных Егардом. Кроме примерно трети отряда серых Егард сумел мобилизовать сотни две бродяг, разбойников и прочего подозрительного народа, явно из тех, что брели мимо по дороге на север, надеясь поживиться по шумок в богатых селах и городах Леогонии. Конечно рыцарь, которого тренировали быть бойцом чуть ли ни с пеленок, стоил в бою десятка простолюдинов, но тем не менее численный перевес больше чем шесть к одному не давал оснований для оптимизма. Но несмотря на это, Егард не спешил атаковать, то ли готовясь к атаке, то ли ожидая кого-то…
— Не жалеешь, что пошел со мной? — Усмехнувшись спросил Йолан лейтенанта.
— «Никогда не жалей о содеянном. Используй это время, чтобы обратить содеянное в свою пользу,» — процитировал тот в ответ известного мудреца.
— Но все-таки, чего они ждут? — Снова спросил Дастин неизвестно кого…
Егард ждал. Конечно, он мог напасть сразу, и как ни плохи эти бродяги и бандиты, с таким численным перевесом они все равно взяли бы верх, но, памятуя события недавней ночи, равно как и весь опыт погони за менестрелем, Егард не спешил рисковать. Взбунтовавшиеся бароны и народ Хорнкара обвиняли короля Леогонии в смерти их любимого герцога, и к моменту памятной ночи уже захватили Ульсор и Кельд. Егарду оставалось лишь сообщить, что король прячется в Корране, чтобы армия герцогства, подкрепленная добровольцами-ополченцами, пошла на юг, вместо того, чтобы искать своего противника на севере, в Джемпире. И скоро они должны были быть здесь.
Егарда не волновало, что он вряд ли сможет захватить после этого менестреля. Всякого, кто окажется с королем Леогонии, хорнкарцы просто сотрут с землей, и это вполне устраивало старика, равно как и уничтожение двух сильнейших противников за власть в Ордене. Что было тоже немаловажно, поскольку он уже почти не сомневался, что магистра больше нет с ними, и в отсутствие Йолана и жрицы он автоматически становился главой Ордена. Вот только убирать соперников своими руками не стоило, всегда найдется кто-нибудь, кто к этому придерется и соберет недовольных. А зачем создавать себе трудности, когда можно просто подождать хорнкарцев, и они все сами сделают. Что ж поделать, несчастный случай… Егард усмехнулся.
Конные посыльные докладывали, что армия Хорнкара уже невдалеке, и через час или два все разрешится…
— С таким перевесом они нас наверняка одолеют, — покачал головой Йолан и обратился к Дастину, — Не пора ли снова попробовать?
— Ты имеешь в виду спеть? — спросил тот.
— Ну да, что же еще? Вдруг поможет?
— Да, милый, попробуй, хуже не будет, — поддержала идею Мельсана.
Дастин взял за руки Йонаша и Йолана, принцесса обняла его сзади за плечи и он запел. Стоявший невдалеке под стражей Онтеро сумел выхватить кинжал из ножен у сторожившего его рыцаря, и бросился к четверым, но не добежав был схвачен и прижат к земле. А тем временем вид окрестностей в глазах этих четверых начал размываться, сменяясь уже знакомым пейзажем…
Они стояли молча посреди знакомой серой долины, смотря друг на друга и не зная что сказать, мужчина, обнявший женщину, и трое молодых мужчин, стоящих плечом к плечу. Первой нарушила молчание женщина. Она еще крепче прижалась к мужчине, на больших глазах полных тоски и любви, которые она не могла отвести от троих, заблестели слезы, и она произнесла:
— Дети!..
— Вы уже знаете, что вы — братья? — прокомметировал реплику Дейдры Корджер.
— Братья? — удивился Дастин, остальные лишь молча вопросительно смотрели, ожидая продолжения.
— Да, братья, а это — ваша мать, — ответил Корджер.
Дейдра на негнущихся ногах подошла к троим, замершим в ожидании, глазами полными слез подошла к Йолану, положила ему руки на грудь и сказала:
— Ты — мой старший, ты многому учился и преуспел в жизни, и теперь ты знаешь как говорить с людьми и заставлять их делать то, что ты хочешь, ты не боишься их, а твоя жена — лучшая женщина, которую такой сильный человек мог бы найти себе.
Потом, не снимая одной руки с Йолана она повернулась к Йонашу:
— А ты — средний. Ты тоже учился много лет, и теперь знаешь как говорить с Богом, и ты тоже не боишься людей и готов помогать им.
И касаясь раскинутыми руками их обоих повернулась к Дастину:
— А ты — младший, единственный оставшийся у меня на руках, которого отняла у меня та проклятая чума, охватившая город… Дети!.. — Прошептала она, опустилась на землю и заплакала.
Братья обступили ее, каждый стараясь утешить. Дастин говорил какие-то слова, Йонаш взял ее за руки, и даже обычно столь скептичный Йолан, присел рядом и бережно обнял ее за плечи. Корджер смотрел на эту картину с двойственным чувством. Это были его дети и он был счастлив, что они хотя бы так, но встретились с ним и со своей матерью, которая была его вечной спутницей и вечной любовью, но это было отнюдь не так в отношении детей. Своей вновь обретенной памятью он смотрел на них, и видел не только своих детей, но и бывших спутников, друзей, соратников, просто попутчиков, а этот бордовый нахал именно так обнимал в другое время, в другом месте и в другом мире свою невестку… Корджер спокойно ждал, когда рыдания женщины затихли и спросил:
— Надеюсь вы сюда «в гости» зашли, а не как мы с матерью?
Братья было недоуменно переглянулись, но Йолан быстро сориентировался и ответил:
— Да, в некотором смысле «в гости», отец, — он вопростительно взглянул на Корджера и, когда тот молча кивнул головой, продолжил, — Но вообще-то внизу идет бой и, в зависимости от того как он повернется, мы можем и «засидеться».
— Об этом не беспокойтесь, время здесь течет иначе чем там, так что торопиться нам некуда. Давайте присядем, нам так о многом надо поговорить.