Дар мертвеца
Шрифт:
«Я ночи не сплю, все думаю, как бы это ранило бедняжку Эласадж. Мы с ней были знакомы с юности, у нее бы сердце разбилось, знай она, как ее… использовали. Не удивлюсь, если Фиона в самом деле окажется убийцей! Посмотрите, как она обращалась со своей близкой родственницей… Она просто бесстыдница, вот что…»
«Это ты бесстыдница!» — рявкнул Хэмиш.
«Мы имеем дело с человеческой натурой, — возразил ему Ратлидж. — Разве ты не понимаешь? Первый камень уже брошен. Когда полиция допрашивает очередного свидетеля, ему хочется, чтобы его считали праведником… Их слова ничего не доказывают,
Ратлидж сложил протоколы в том же порядке, в каком они лежали раньше, и завязал папку. Показания свидетелей не вызвали у него отвращения. Кто-то — кажется, констебль Маккинстри — сравнил травлю Фионы Макдоналд с охотой на ведьм в начале семнадцатого века. В самом деле, очень похоже! Грех Фионы — если она в самом деле совершила грех — заключался в том, что она была замкнутой. Многие обвиняли ее в закрытости и при первом же испытании не выказывали ни великодушия, ни доверия.
Тщательно выбрав адресатов, автор писем преуспел в своем желании погубить доброе имя Фионы Макдоналд.
Найдутся ли в Данкаррике другие, которые не решаются открыто противоречить сложившемуся общественному мнению, но на самом деле могут помочь Фионе?
Ратлидж вернулся на площадь и наугад остановил нескольких женщин, которые шли за покупками. Первой встречной оказалась краснолицая седеющая матрона, из ее тугого пучка на затылке выбилось несколько прядей волос.
Представившись, Ратлидж объяснил, что ищет людей, способных предоставить ему сведения о прошлом Фионы Макдоналд — до того, как она приехала в Данкаррик.
Краснолицая матрона заверила его, что она таких людей не знает.
Поблагодарив ее, он пошел дальше. Его выбор пал на женщину среднего возраста в аккуратном синем пальто и шляпке с претензией на изящество. Он принял ее за школьную учительницу, которая соблюдает этикет, требуемый ее положением.
Неожиданный вопрос ее смутил. Ратлидж подумал, уж не знает ли она Фиону лучше, чем ей сейчас хотелось бы.
— Нет… нет. Я не очень хорошо ее знала. Наше знакомство было… шапочным. Я принимала ее, конечно, ради ее тетки, считая, что все родственники Эласадж люди безупречные. И страшно удивилась, когда узнала… Первым делом я подумала: «Как хорошо, что ее тетки уже нет в живых и она не видела, как ее арестовали!»
— Вы ничего не знаете о том, где жила мисс Макдоналд до того, как приехала сюда? Тетка никогда при вас не рассказывала о племяннице?
— Ну… то есть, кажется… раньше мисс Макдоналд жила с дедом, но потом он умер. Видимо, Эласадж что-то говорила. Я… припоминаю, что она — Эласадж, разумеется! — отзывалась о нем очень хорошо. Почтенный человек… Там, в горах, его очень уважали. Тем поразительнее то, что его внучка… скажем, не оправдала надежды своей семьи.
Ей удалось сделать вид, будто она не в курсе ничего конкретно — знает только слухи да полузабытые сплетни. Замигав выцветшими ресницами, она жалобно спросила:
— Инспектор, у вас все?
Ратлидж кивнул и поблагодарил ее.
Хэмиш заметил: «У такой духу не хватит выступить против всех. Она очень боится, как бы и к ней не повернулись спиной».
Затравленная молодая женщина
— Иногда я видела ее на улице и ради ее тетки старалась разговаривать с ней приветливо. Но с такой, как она, я бы вряд ли подружилась.
— Ваши дети когда-нибудь играли вместе?
— Ну… иногда, когда я заходила к мисс Маккаллум. То есть, понимаете, обычно они не общались. Но дети… в таком возрасте они не так много играют. Они… чаще просто сидели и смотрели друг на друга и… иногда менялись игрушками.
— Мальчик Макдоналд казался вам неподходящей компанией для ваших детей? В конце концов, его мать служила в «Разбойниках».
— Трактир был очень приличным… респектабельным! Мисс Маккаллум ни за что не допустила бы там ничего неподобающего. Нет… мы просто жили на разных концах городка. И было неудобно… — Она не договорила.
— Вы не знаете, где жила мисс Макдоналд до того, как переехала к тетке? — спросил Ратлидж.
Мать близнецов нахмурилась и отцепила пухлую ручонку одного малыша от своего подола.
— Нет, Доналд, не дергай меня. Мы сейчас пойдем дальше. — Она повернулась к Ратлиджу: — Помню, она говорила, что жила в какой-то семье с тремя детьми и работала няней…
— Вы не скажете, с кем она дружила в Данкаррике?
— Н-нет… разумеется, я с ней не дружила… понятия не имею.
Таким образом, она тоже умывала руки. «Она повторяет то, что внушил ей муж», — заметил Хэмиш.
Ратлидж склонен был согласиться. В ответах молодой женщины не было ни теплоты, ни гнева, только горячее желание держаться как можно дальше от дел Фионы Макдоналд.
Он поблагодарил ее и перешел дорогу. У шляпной лавки он остановил высокую, худощавую женщину, которая шла ему навстречу. Она казалась хрупкой и болезненной, но двигалась грациозно. Когда Ратлидж снял шляпу и заговорил с ней, она любезно остановилась и стала ждать, когда он задаст вопрос.
— Извините, — приятным голосом ответила она, — я долго болела, и приходится заново входить в общество… Не помню, чтобы я была знакома с мисс Макдоналд. Могу сказать, что мисс Маккаллум и уважали, и любили. Она принимала активное участие в работе благотворительных обществ, во всех своих поступках она отличалась честностью и прямотой. Насколько мне известно, мисс Макдоналд считали очень приятной молодой женщиной. Просто не верится, что ее обвиняют в убийстве!
«Да, — заметил Хэмиш, — это уже похоже на правду!»
Внешность и манеры женщины указывали на то, что она, возможно, получила образование в дорогой частной школе. Или какое-то время жила в Англии.
— Знакомы ли вы… Знаете ли вы женщину по имени Элинор Грей? — спросил Ратлидж.
Незнакомка нахмурилась и задумалась.
— Элинор Грей? Нет, не помню, чтобы я знала кого-то с таким именем. Вот с Салли Грей я была знакома.
— Когда вы с ней познакомились?
— В Карлайле, на приеме в честь моего мужа. Правда, это было еще до войны. Я много лет ее не видела. Кажется, ее муж занимался судоходством.