Дар полночного святого
Шрифт:
– Меня что-то прихватило, как раз в тот день, на юбилей помолвки... Алина осеклась, испуганно посмотрела на Аню.
– Не могу поверить... Кажется, прошла вечность...
– Всего две недели...
– Аня странно хмыкнула: - было все, а стало ничего. Пустота... Спасибо, что пришла. Нам надо поговорить.
– Давно надо. Но ведь многое я поняла лишь сейчас. Посмотри, - стала похожа на привидение. Уснуть не могу, кусок в горло не лезет, - Алина опустила голову.
– Я - гадкая.
Только теперь Аня обратила внимание, что волосы Алины отросли до плеч и вернули прежний цвет. Нет, стали светлее -
– Заметила?
– Она тронула кудрявую прядь.
– Решила стать похожей на тебя. А знаешь, почему? Я поняла, все поняла! Отлично помню тот праздник в театре, когда на пьедестал рядом со мной вскарабкалась Снегурочка в голубых мехах.
– Меня поставила туда Инга. А фотограф велел нам обняться, - мрачно продолжила Аня.
– "сестрички - Снегурочки"! Так, наверно, распорядилась судьба.
– С того момента моя жизнь превратилась в азартную игру... Только, пожалуйста, не перебивай, мне необходимо выговориться.
– Алина сжала кулачки. Так она стояла перед доской на экзаменах ещё в школьные времена. У меня появилась соперница и союзница в одном лице. Мне страшно хотелось победить тебя, унизить и при этом... При этом было просто необходимо, чтобы ты любила меня, завидовала, восхищалась.
– Не переживай, - я чувствовала примерно то же. Но еще, я всегда была "сестричкой" и, одновременно, - твоей игрушкой. Я так хотела верить тебе и часто сомневалась.
– Мы здорово помучили друг другу... Только ведь и хорошего было предостаточно.
– Я не мучила тебя и никогда не хотела сделать больно.
– Аня удивилась, подумав о том, что, в сущности, любит эту лживую, растерянную, но чрезвычайно близкую ей женщину.
– Зачем теперь хитрить?
– Вздохнула Алина.
– Ты срочно отбила у меня Дениса, как только поняла, что он интересует меня... Да, мне пришлось стать подлой, чтобы вернуть его. Ты вынудила меня... Ах, как я торжествовала, ухитрившись выйти замуж за Южного! Стала роковой, огненно-рыжей - не похожей на тебя, чтобы доказать: именно меня, меня, а не "сестричку" выбрал Ден.
– Так оно и вышло.
– Я наказала сама себя. Наш брак - ошибка. Жизнь за границей была мучением... Аня!
– Алина схватила и сжала её руки.
– Ты знала про Михаила?
– Что?
Алина растерялась: - Ну... про его дела...
– Какое значением имел для меня его бизнес? Ведь я приняла его в Новый год нищим, оборванным... И не сомневаюсь, мы были бы счастливы даже в нашей норе на Цветном... Ах, Господи! Ну почему, почему он тогда вернул себе эти проклятые деньги... А я радовалась привалившему сказочному богатству. И заплатила за него... Нет, не бойся, Лина, я не буду рвать волосы и кидаться из окна. Мне делали какие-то уколы... Теперь я отказалась от них - знаю, что стала сильнее.
– Так ты прощаешь меня?
– Тебя? Какие же это прелестные, в сущности, пустяки - наши глупые распри, наши бабские амбиции, зависть...
– Аня посмотрела в окно на точно такой же снежный день, как был совсем недавно в другой - фантастически радостной жизни.
– У меня мог бы родиться ребенок.
– У меня тоже...
– Алина нахмурилась.
– О многом приходится жалеть. А ведь только двадцать шесть.
– Странно. Мне кажется,
– Послушай...
– Алина приблизила свое лицо к Аниному.
– Не верь ничему, что будут говорить о Михаиле. Зажмурь глаза, заткни уши. Умоляю!
– Ты что-то знаешь?
– В деле копаются такие идиоты... Развезли жуткую грязь. Понятно же тот, кто совершил это преступление, позаботился о компромате. Им надо было не просто убрать конкурента, но и свалить на него свои грехи.
– Говори, пожалуйста, все до конца.
– Решеткин сказал - деньги со счетов твоего мужа исчезли. Очевидно, кто-то заранее перевел их в зарубежные банки. Кроме того, в делах концерна страшные провалы. Растраты, фальшивые счета на крупные суммы с подписью Лешковского. Его кто-то здорово подставил его...
– Это естественно...
– Аню сообщение не удивило.
– А Денис? Ведь они были ближайшими партнерами?
– Вокруг него сейчас роют землю. Пока ничего не нашли, но Южный в совершеннейшем трансе. Может произойти все, что угодно. В лучшем случае мы в полном дерьме.
– Вот как. Оказывается, жертв много.
– Еще бы! Десятки людей, сотрудников концерна, разорены. Кое-кто, связанный с покойным шефом, попадет под суд за соучастие. Кошмар... Денис дрожит от страха. И, знаешь, что он решил?
Покосившись на дверь, Алина прошептала: - Он начал собственное расследование.
– Ну, тогда нас двое. Я не успокоюсь, пока не найду этого гада. Теперь я буду жить ради того, что бы уничтожить убийцу Миши.
– Ань, я с тобой, можно? Давай заключим союз - нет больше соперниц. Есть друзья и союзники.
– Алина сжала лежавшую на одеяле руку больной.
...Больничный ужин давно разнесли по палатам. Из холла доносились всхлипы - по телевизору показывали очередную серию слезного мексиканского сериала. "Сестрички", наконец, стали подругами.
37
Подмосковный особняк Лешковского опечатали на время ведения следствия. Никто не сомневался, что постановлением суда все имущество погибшего будет конфисковано. Свидетели и эксперты доказали - колоссальные растраты концерна на совести шефа. Вдове, в сопровождении инспектора, разрешили забрать из дома личные вещи.
Что она должна была взять?
– Здесь все принадлежало ей, носило её имя. "Анечкина комната. Анечкин шкаф. Анечкин сервиз"... А подарки, а мелочи каждая мелочь. На каждой - отсвет воспоминаний, далеких, как эхо минувшего счастья. Оставаться в доме было невыносимо. Растерянно постояв в холле, Аня бросилась во двор к удивлению инспектора, бубнившего что-то об изъятых ювелирных изделиях. Ни платьев, ни шуб она не взяла.
– Где же мы будем жить? И что делать?
– растеряно посмотрела на дочь Верочка.
– Хоть бы швейную машинку забрала.
– Не могу. Потом заберешь сама. А жить будем в нашей квартире. Ведь там и "Северянка" твоя осталась.
– На Цветном все разгромлено. И ванна не работает, - пролепетала Верочка.
– Даже чинить не на что...
Аня с горькой усмешкой посмотрела на мать - какое ей теперь было дело до комфорта и ванных комнат? В жизни осталась только одна цель и она заставляла дышать, думать, действовать.