Дар полночного святого
Шрифт:
С необъяснимой легкостью на душе Аня огляделась. Заметила аккуратно разложенное на кресле белье - крошечную кружевную сорочку с длинным пеньюаром и не без удовольствия погрузилась в нежный, приятно пахнущий атлас - запах духов Алины все ещё преследовал её.
– Ах, так мы уже встаем! Поздравляю!
– Осторожно приоткрыв дверь, показался солидный джентльмен в золотых очках, сером костюме, удачно и даже как-то элегантно облегавшем его массивную фигуру.
– Я - доверенное лицо вашего друга и одновременно врач. У нас масса поводов для знакомства Этьен Джанкомо.
Господин говорил на английском. Аня протянула руку, смутившись от того,
– Очень приятно, мадемуазель.
Потом, как и полагается при визите врача, Аня сидела в кровати, а доктор сосредоточенно осматривал её ушибы, измерял давление, пульс, выслушал фонендоскопом и даже заглянул в горло. Все это - с внимательным выражением круглого румяного лица и нахмуренным лбом, на котором наискось аккуратно располагались редкие сивые пряди. Чем-то он напоминал того "доктора", который привел в чувство Аню по дороге в Шереметьево. Ей стало даже весело, словно начинался забавный спектакль. Во всяком случае, этот господин прекрасно говорил по-английски, Аня так же не утратила прежних навыков, и возможность объясниться наконец-то представилась. Но прерывать осмотр не стоило - она послушно следила глазами за блестящим шариком в руке доктора, касалась пальцами кончика носа, дрыгала ногой, когда молоточек стучал по коленке.
– Славная вещица: золото, рубин. Я не знаток, но этому брелку не меньше ста лет.
– Заметил врач медальон.
– Верно - работа знаменитого Фаберже. Семейный талисман.
– Аня потрогала висящее на шее украшение и подумала, что настала пора объясниться. Но доктор живо осведомился:
– Вы бывали уже в Ламюре? Ах, нет? Но ведь вы, вероятно, любите путешествовать?
– Разумеется.
– Понимая, что доктор проверяет её память и речь, Аня подробно рассказала о зарубежных впечатлениях.
– У вас хороший английский. Школа, родители?
– Осведомился Этьен Джанкомо.
– Нас хорошо учили. Я даже зубрила английских поэтов.
– И что же вы любите?
Аня на секунду задумалась и тут же механически продекламировала отрывок из "Ромео и Джульетты", тот самый, что давным-давно на даче читала Денису.
– Браво!
– Порадовался доктор.
– Проблем с памятью нет.
– Я чувствую себя неплохо, - согласилась Аня.
– Только в моменты сильного волнения у меня бывает... бывает странное ощущение раздвоенности словно я вижу происходящее со стороны. Возможно, это последствия серьезного нервного потрясения, которое я недавно пережила.
– В данный момент я не обнаруживаю настораживающих симптомов. Не исключено легкое сотрясение мозга, невроз. Совет один - покой, слабенькие транквилизаторы, витамины. И, конечно, положительные эмоции.
– Спасибо. Значит, мне можно лететь?
– Лететь? О, только не сейчас. Вам необходимо прийти в себя, а потом уж заняться делами, ради которых вы прибыли сюда. Приятными делами!
– Он с лукавой улыбкой похлопал её по руке. Аня выпрямилась.
– Господин Джанкомо, произошло недоразумение. Боюсь, вы заблуждаетесь относительно меня.
– Ну что вы, дорогая! У меня колоссальный опыт. Все будет нормально. Сопроводивший вас господин объяснил ситуацию предельно ясно. Досадная случайность. К счастью, обошлось без серьезных последствий. Ваш друг в курсе случившегося и принимает все необходимые меры, что бы поскорее разрешить ситуацию. Но
– Доктор развел руками и сделал смешное лицо.
– Буду навещать вас ежедневно.
– А моя мать в курсе? В курсе изменения моих планов?
– Естественно. Об этом совершенно не стоит волноваться. Ваши друзья уладят все вопросы.
– Мои друзья?
– Аня ткнула себя пальцем в грудь.
– О, нет! Вы ничего не поняли. У меня здесь нет друзей!
– Ну, значит, они появятся. Разумеется, дружеская преданность понятие относительное. Вернее делать ставку на любовь.
– У меня её уже нет.
– Милая, милая моя! Ну что за пессимистическое настроение? Небольшие трудности - и сразу слезы.
– Доктор достал из кейса флакон.
– Чудесные капли. Просто эликсир для восстановления сил. И физических повреждений. Он строго посмотрел на Аню.
– Красоту необходимо оберегать. Это я уж как француз и отчасти итальянец вам советую.
Доктор ушел. Аня в отчаянии огляделась. То ли с английским у неё появились проблемы, то ли, действительно, с головой. Совершенно не понятно, что имел в виду этот человек, говоря о том, что им уже все известно. Кому и что? В конце концов, Алина наверняка приняла меры. Но что она сказала Верочке? Последнее время мать и так не сводила с дочери испуганных глаз, беспокоясь за каждый её шаг. Она будет в панике, пока не услышит голос Ани.
Код Москвы ещё с времен свадебного путешествия Аня помнила отлично. Вот и телефон пригодился. Мать оказалась дома.
– Господи, детка, ты где? Звонки были похожи на междугородку.
Аня лихорадочно соображала, что же известно матери, и что можно ей сообщить.
– А где Алина?
– Ох, и не спрашивай... Ее с мужем вчера арестовали. Ну, это пока для какого-то выяснения. Ты-то когда придешь?
– Мам, меня пригласили отдохнуть. Хочу недельку провести на юге. Извини, так получилось - не смогла предупредить... Завтра позвоню и все объясню подробней. Целую.
– Услышав, как приоткрывается дверь, Аня положила трубку.
Это была мадам Берта с тележкой, загруженной "легким" завтраком. Прелестный сервиз, белый с золотом, славной округло-приплюснутой формы. Чайники, молочник, сахарница играли в солнечных лучах пузатыми боками. В корзинке красовались аппетитного вида булочки и круассаны с фруктовой начинкой. Тарелки с сырами и ветчиной. Салфетки, маргаритки в вазочке. Чудесный завтрак!
– Мерси. Тре бьен.
– Аня с улыбкой кивнула и, когда женщина вышла, погрузилась в свои мысли.
... Алина и Денис в тюрьме. Да что же случилось?..
– Она не глядя откусила круассан - внутри краснели свежие вишни. И кофе оказался таким ароматным... "Значит, аппетит все же есть", - удивилась Аня, поймав себя на том, что впервые после больницы без всякого нажима и уговоров поглощала сыры и булочки. Вероятно, новый стресс подавил последствия прежнего. Клин клином вышибают. Теперь хоть не тошнит при виде кулинарных изысков и не тянет покончить счеты с жизнью.
– Кому же звонить?
– соображала она. Но ответа не было.