Дар полночного святого
Шрифт:
– Не могло.
– Аня подняла на него молящие глаза.
– Понятия не имею, кто ты на самом деле, но не идиот и не насильник, - это точно.
– Благодарю, мэм. Ничего более приятного я в жизни не слышал.
– Кроме того, не чужд сострадания... Уложил меня спать...
– Ну, это, возможно, из корыстных побуждений. Хотя, красавицей тебя назвать трудно. В глаз тебя двинул какой-то подонок довольно точно... У барона хороший удар.
– Послушай, мне нужна помощь. И я замерзла.
– Естественно! Пошли в рубку, там, вроде, теплее.
– Тони
– Что?
– не поняла Аня и, махнув рукой, скрылась от ветра в рубке. Здесь находился штурвал, множество приборов неизвестного назначения и откидывающееся, как в вагоне, сидение. А, главное, в пронизанном солнцем крошечном помещении было тепло.
– Кроме пробковых жилетов - ничего. Прихватил вот это. Позвольте укутать вас, мэм?
– Тони накинул на Аню клетчатое шерстяное одеяло.
– Как в лондонской полиции - для пострадавшего всегда найдется плед.
– Спасибо, как раз то, что надо.
– Не возражаешь, я порулю? Просто так, от нервов. Ведь ты наверняка хочешь поведать мне нечто ужасное?
– Тони встал к штурвалу.
Аня помрачнела - прошлое и настоящее соприкоснулись. Но что было на самом деле - её воспоминания или странный человек за штурвалом угнанной яхты?
– Постараюсь изложить ситуацию коротко... У меня в Москве есть хорошенькая подружка, почти сестра. Мы очень похожи с детства. Но она более смелая, решительная... А я - невезучая.
– Известная история. Две сестрички - одна беленькая, другая черненькая. Одна добренькая, другая - злая.
– Алина была беленькая. И совсем не злая. Но отчаянная. Она влюбилась и её жених хотел тайно от мужа увезти её из Москвы... Я должна была помочь Алине, приехать вместо неё в Шереметьево, и там... В общем, нас перепутали и привезли сюда. Но до этого я попала под машину - получила вот этот синяк и сотрясение мозга... А до того... ох... в общем, у меня был нервный стресс.
– Невесело у вас там, в России...
– Здесь ещё хуже. Никто не хотел мне верить, все думают, что я сумасшедшая...
– Ну, это как раз понятно. Извини. Я к тебе спиной - не вижу честных глаз.
– Ты считаешь - я чокнутая?
– Похоже. Не зря же тебя кормили лекарствами.
– Не зря. Наверно, я сошла с ума... Не знаю, что происходит на самом деле, а что в моем воображении. Ты веришь в жизнь после смерти?
– Не пробовал, не знаю... А ты, выходит, побывала по ту сторону?
– Вроде... А может, я и сейчас там?
– Я похож на ангела? Догадался! Ты в меня втрескалась!
– Кажется, я тебя переоценила и зря все это рассказываю.
– Я тоже тебя переоценил. Тащил, надрывался, теперь слушаю сомнительные исповеди, похоже, из чистого альтруизма. Поскольку с корыстными намерениями прокол - никто не торопится внести за тебя выкуп и не спешит разыскивать пропавшую невесту. Ага, зашевелились!
– Тони достал сигналивший телефон. Прислушался.
Аня видела, как помрачнело и стало взрослым его лицо. Тони говорил по-французски, но это были лишь краткие "уи"
– Это полиция?
– Прервала паузу Аня.
– Хозяин кораблика... Сволочь...
– Выходит, вы не друзья?
– Стал бы я угонять яхту у друга...
– Прищурившись, Тони посмотрел на девушку.
– Так что же теперь делать?
– Поступить, как подсказывает совесть. У тебя она есть.
– Не знаю... Не хотелось бы.
– Есть, есть. Это заметно. А если она есть - то это надолго.
Тони покачал головой:
– Странная ты... Вот навязалась...
– Я готова вернуться. Мне надо на берег.
– Не уверен - у меня другое предложение - гоним через пролив в английское королевство. Если не поймают - свобода! А в море хорошо - свежий воздух, приятный вид. Я обследовал холодильник - там жратвы на пятерых.
– Господи, что я буду делать в Англии?
– А что мне делать здесь? Сражаться с этим типом? У меня, знаешь, замахиваться на него руки коротки...
– Верни яхту и возвращайся к своим баранам.
– К кому?
– Это поговорка. Глупая.
– Внезапное отвращение к себе, ко всему, что происходит с ней, охватило Аню. Бесконечная бредовая круговерть. Нелепости нанизываются друг на друга, и чем дальше, тем противней. Вспышка легкомысленной радости сменилась мрачной злобой.
– Поступай, как знаешь. У меня в самом деле крыша поехала. А ты, наверно, отродясь такой.
– Не смешно. И про баранов, и про крышу.
– Широко расставив ноги, Тони стоял за штурвалом. Руки он в раздумье засунул в карманы.
– Не знаю, как там у русских, а у нас, местных ребят главная пословица: никогда не слушай бабу.
– Ты, оказывается, тот ещё тип! Наглец и бандюга.
– А ты - авантюристка и врунья. Плела здесь черт те что.
– Ах так! Мне терять нечего. И надоело все - жуть!
– Аня выскочила на палубу под пронизывающий ветер. Внезапно охватившие её злость и отчаяние стали ещё страшнее, беспощадней - от них во что бы то ни стало надо было отделаться. От всего - сомнений, безумств, растерянности, ненужности. Ухватившись за металлические поручни, она вскарабкалась на парапет, с облегчением обретенной свободы отшвырнула вздувшийся парусом плащ, гордо выпрямилась и всей грудью вдохнула свежий соленый воздух.
– Разбирайся сам...
– весело и с неким сожалением сказала тому, кто остается в этой сумятице и неразберихе.
– Я ухожу.
– Она шагнула в пустоту...
8
Хлопок, ещё хлопок... Бьющийся о металл затылок... Сердце колотится и вдруг замирает, проваливаясь в черноту...
– Да смотри ты сюда! Идиотка!
– Стуча зубами, Тони отвесил ещё одну пощечину.
– Не могу я тебя втащить на эти ступеньки. Если сейчас же не придешь в себя - выкину прямо в морскую пучину. А мама, твоя бедная русская мама, будет рыдать над пустой могилой...