Дар полночного святого
Шрифт:
– Что это было?
– Цикута с цианистым калием. Интересоваться следовало в начале, детка. Фирменный коктейль "Лиса и виноград". Способствует здоровому сну.
– Тони убрал бокалы.
– Ну-ка, пересядь в кресло, я приготовлю ложе.
– Он выволок из тумбочки постельное белье, подушку.
– Вот так!
– раздвинул диван, застелил его матрацем, потом простыней, бросил подушку.
– Чур, подушка сильнейшему. А тебе вот это.
– Он сунул в наволочку пару свитеров.
– Ты предполагаешь спать вместе?
– А что такого?.. Можешь не беспокоиться - денег у тебя нет и ты мне нравишься.
–
– Ну, это ж просто... Я работал танцором в ресторане. Дамы заводили со мной лирические отношения. Если они были богаты и недостаточно привлекательны, я проводил с ними ночь, а потом грабил. Тебе это не грозит.
– Спокойной ночи.
– Аня заняла место у спинки и отвернулась.
– Люблю сказки, но не такие грустные. Бедные старые дамы.
– Так хеппи-энд неизбежен, детка! Меня в конце концов арестуют.
– Он погасил лампы и улегся рядом.
– Приятно слышать. Я постараюсь увидеть это во сне.
– И то лучше, чем наблюдать духов... Ой, я забыл.
– Тони зажег свет, поднялся, пошарил в карманах сложенных на спинке кресла брюк.
– Смотри, что у меня есть!
Аня приподнялась: - Не вижу.
В ярком свете блеснула маленькая вещица на золотой цепочке.
– Мой медальон?
– Обрадовалась Аня.
– Увы. Его дешевенький дублер.
– А-а-а...
– разочарованно протянула Аня, но тут же спохватилась. Спасибо. Он очень похож. Ты так внимателен...
– Глупости. Просто люблю совпадения - в них угадывается какой-то замысел, который тебе не по уму, но, вероятно, очень красив с точки зрения Всевышнего сочинителя наших судеб.
– Набокова читал?
– Удивилась Аня и, заметив непонимание парня, пояснила: - Ну, это для интеллектуалов, - потрясающий русский писатель. Эмигрант. Он сказал - совпадения - это логика Фортуны.
– Вот! Умный мужик. Я решил точно так же - случайно глянул на прилавок с побрякушками, и сразу за него глазом зацепился - где, думаю, такой видел? Вспомнил и обрадовался. Вещица-то копеечная.
– Зато поступок тянет на миллион.
– Аня рассмотрела медальон - тоже овальный и толстенький, с рубиновым глазком, как у Лины, но только сделан из какого-то легкого металла и вместо крестика на задней стенке выгравировано сердечко.
– Весьма романтично.
– Дался тебе этот романтизм! Шид! Ей, видите ли, всю комнату гладиолусами заваливают, свадебное платье в коробках выкладывают, а потом со свечками с того света являются... И - баста! Вечная любовь!
– Это грубо и жестоко!
– Губы Ани дрогнули. Ее, на время забывшую о прошлом, вернули к жестокой реальности, да так больно, словно нарочно ткнули пальцем в незажившую рану. И жалко стало себя до спазмов в груди. Слезы хлынули ручьями.
– Извини...
– тронул её за плечо Тони.
– Прости, я не знаю, как вытащить тебя из печальных воспоминаний, как отвлечь... Веду себя будто слон в посудной лавке.
– Он взял наволочку со свитерами.
– Перебираюсь на пол. Подушку и одеяло оставь себе. У меня есть куртка...
Аня плакала, чувствуя себя маленькой, несчастной, всеми брошенной и обиженной. Парень кутал её одеялом, приговаривая:
– Перестань... Ты славная девочка... У тебя все ещё будет хорошо. Клянусь... Медальон я купил не просто так... К твоему сведению, это второй подарок даме в моей жизни. Не считая маман,
– Мрачно признался Тони.
– Вот, думаю, застегну у неё на шее, поцелую... Корыстный, гад... ты даже не представляешь, какой я корыстный...
– Растянувшись на полу, он говорил в темный потолок.
– Все потому, что рос маменькиным сынком, тихоней. А мечтал стать бандитом чтобы море по колено... У меня минус четыре. Я сейчас достал линзы и ни хрена не вижу... Когда вчера за тобой нырнул, естественно, потерял линзы в воде и рулил наугад. Как только о причал не грохнулся! А потом, пока ты сидела в кустах, забежал в аптеку и купил очки с диоптриями, черные. Хорошо, что здесь были запасные линзы. Я их быстренько в тайне от тебя в туалете нацепил. Кретин... Не знаю, почему, носить очки стесняюсь. С детства. Наверно, потому, что нос большой. Или хочу выглядеть более крутым.
– Нормальный нос... Очень часто даже самые матерые мафиози ходят в очках. А фигура у тебя тренированная, спортивная. И вообще - ты наглый и отчаянный.
– Аня сбросила свою подушку на пол, легла рядом, перетащила одеяло.
– А еще, ты врун и сексуальный маньяк. Держу пари, что сейчас ты начнешь ко мне приставать.
– Нет. Осушу твои слезы поцелуями... Детка, да здесь просто потоп, все мокрое - и шея, и грудь...
– Толстые губы осторожно касались Аниной кожи. Ну, разве это похоже на приставания...
11
– Ты куда, ещё так рано.
– Аня посмотрела на стоящего возле дивана Тони. Он был полностью одет, даже тяжелые черные ботинки на шнуровке и приобретенные вчера темные очки.
– Не хотел тебя будить. Решил оставить записку - Он присел рядом и, сняв очки, заглянул Ане в глаза своими желтыми, близорукими, птичьими.
– Ты должна знать... Нет! Заткнись, Тони, заткнись!... В общем, там на окне я оставил блюдце с молоком и маслину. Придет рыжий кот в красном ошейнике. Его зовут Кензо.
– Твой кот?
– Старика с нижнего балкона. Мы дружим с котом. Старик противный. Поняла?
– Вроде... Про кота. А ты? Кто ты, куда?
– Срочные, неотложные, увлекательные дела. Масса вопросов - и ни одного вразумительного ответа. Мне необходимо откопать хоть один ключик.
– Это опасно?
Тони рассмеялся:
– Ты и вправду поверила, что я бандит? Куда там...
– Он вздохнул. Опаздываю на дискуссию о синтезе белков. В местной высшей школе...
– Он прижался к Ане щекой.
– Пока... Анна. Это ведь по-русски так?
– Правильно...
– Ну, всем известно - Анна Каренина. Лев Толстой... Кинулась под паровоз от любви... Я смешно шучу?
– До слез. Буду ждать. Не могу долго без смеха.
– Аня печально погладила рыжие кудряшки, поцеловала длинный нос и надвинула на него очки.
– Пока, Лис.
Он быстро поднялся.
– До встречи... Дай честное слово, что никуда не пропадешь.
– Даю.
– И что никуда не будешь звонить.
– Честное слово.
– Если я не вернусь к завтрашнему утру, сообщишь в полицию. Вот на бумажке номер. Скажешь этот адрес, сообщишь, что на тебя напали и надо срочно прислать наряд... Нет, ты поняла? Не сама идешь к ним, а звонишь... Никуда ни шагу, умоляю, Анна, это очень опасно... Изложишь в полиции правду. Все так, как было. И про себя и про меня. Подробно. Обещаешь?