Дар учителей
Шрифт:
– Сказал же, нет! Не собирался вообще стрелять, а тут проигрался, а Дмитрий ещё и издевается, намекает на мою неплатёжеспособность. Я ему: давай отыграюсь. А он: нет. Вот я и вытащил пушку, чтобы попугать, а его мамашка вдруг как завизжит… – вспомнил вдруг Ашот. – А дядя или Соболев – нет, они даже не знали. А Соболев… – Ашот задумался. – Да, Соболев! Я тут гулял по бункеру недавно. Зашел в какой-то сектор ненароком, в старый. Там какая-то лаборатория, проводят какие-то исследования по вирусу. Внутрь я не попал, но случайно услышал разговор, что будто бы Соболеву
– А дяде ты об этом рассказал?
– Нет, как-то не пришлось… Я было хотел, всё-таки антивирус – это здорово, но он мне устроил головомойку по поводу того, что я ничем не занимаюсь, пью и играю в казино, да ещё развратничаю. Так я и подумал: фиг тебе, ничего не расскажу.
– А что ещё ты слышал, гуляя по бункеру?
– Дай дозняк, а то умру! Мысли путаются, дай скорее!..
– Нет, ты вспомни ещё что-нибудь ценное.
– Ну, ещё я слышал, что ведутся переговоры с Раменками. Что можно туда рвануть, уколоться и вернуться обратно. Или вообще жить на поверхности. Дай дозу, изверг!!!
– Ладно. Я к тебе приду ещё. Вспоминай пока, что знаешь.
Бегемот сунул в руку Ашота пакетик с порошком, закрыл ноутбук и вышел из комнаты, заперев дверь на ключ.
Элькин сидел в кабинете в той же позе, что и днём.
– Узнал что-нибудь новое? – поприветствовал он Бегемота. Элькин уже пришел в себя, был спокоен и рассудителен.
– Нет, Николай Аронович, по поводу происшествия – ничего нового. Я вам через секретаря передал все объяснения присутствовавших и флешку, там техники с камер наблюдения сопоставили выстрелы и попадания в жертв.
– Смотрел, смотрел. Ты уж меня прости, что вышел из себя! – произнёс Элькин чуть изменившимся тоном. – Сам понимаешь, единственный сын, да и с Наташей мы не один год были вместе. Она мне здорово помогала, даже когда мы расстались… Извини, не смог сдержать эмоции.
– Да ладно, Ароныч, с кем не бывает! Прощаю! – проявил снисхождение Бегемот. – Я узнал, что последние лет пять Ашот посещал тир, где регулярно стрелял. Даже с кем-то на спор выбивал одни десятки.
– Думаешь, кто-то всё это подстроил?
– Не исключено. Ты лучше послушай, что я узнал у этого ублюдка. – Бегемот открыл ноутбук и включил запись разговора.
– И как ты полагаешь, Толя, это правда? – спросил Элькин, прослушав запись два раза.
– Похоже на то. Соболев решил нас обойти. Думаю, готовит побег в раменский бункер. Вот же говнюк! Сам уколется и будет жить, а мы тут погибай! – добавил эмоций в голос Буров.
– И что же нам теперь делать?
– Надо вызвать сюда Соболева и выжать из него всё.
– А по поводу переговоров?
– Они установили связь с Раменками – это точно. Об этом мне Аликберов говорил. Он собирался разговаривать с премьером.
– А не расспросить ли ещё Ашота? – предложил
– Предлагаю самим пойти. Сейчас Тер-Григорян не знает, где мы держим Ашота, не может с ним пообщаться и поговорить, а как приведём парня сюда, так и он прибежит. Если хотим держать информацию в секрете, придётся пройтись.
– Верно, – согласился Элькин. – Пошли.
Поговорить с Ашотом им не удалось: тот счастливо улыбался и был в неадеквате.
– Пришли! Друг мой, – бросился он обнимать Бегемота, – как я рад вас видеть! Я вас так люблю!..
– Давай-ка поговорим, Ашот, – предложил Буров. – Ты вспомнил ещё что-нибудь?
– Давай выпьем, – предложил Ашот. – Ты принёс вискаря? А, Ароныч, ты тоже тут! Как я рад!..
Сколько Бегемот и Элькин ни пытались что-либо выяснить, никакой информации, кроме ранее сказанной, получить не смогли. Подзатыльники и пинки привели только к тому, что Ашот замолчал, мотая головой из стороны в сторону. «Ещё бросится на нас», – с опаской подумал Буров. Элькин, очевидно, побоялся того же:
– Ладно, Ашот, мы придём позже.
– И не забудьте вискарика принести, – попросил Ашот, укладываясь на кровать.
– Надо прийти часов через восемь, когда он проспится и ему потребуется очередная порция наркоты, – предложил Бегемот.
– Ладно, оставим его пока до утра. Дай-ка мне ключ. Пусть будет у меня, – распорядился Элькин.
«Ну и хорошо, – подумал Бегемот. – Пусть забирает. Баба с возу, кобыле легче. Всё равно теперь он меня не бортанет».
Когда они вернусь в кабинет, там уже сидел Тер-Григорян.
– Зачем пришёл? – насупился Элькин. – Я тебе ещё утром сказал, что извинения не принимаются. Твой родственник убил моего единственного сына.
– Послушай, Николай, – начал Тер-Григорян, – он, конечно, сволочь, но моя жена просила меня заботиться о нём, и я на её смертном одре обещал ей. Дорогой, я не прошу у тебя снисхождения для него. Я сам бы убил его вот этими руками, он ранил Роберта, и никто не знает, выживет тот или нет, а он мой брат. Брат единственный! Других у меня нет. Ты же знаешь, они все умерли, ещё тогда, в девяностых. Ты же был свидетелем всего этого. Дорогой, я хочу, чтобы ты понял, что я не имею отношения ко всему этому делу. Мы с тобой столько лет вместе, дружили, вели бизнес, неужели ты сейчас всё перечеркнёшь?
– А ты как поступаешь, Гамлет? Почему ты мне ничего не сказал про антивирус?
Буров внимательно наблюдал за Дуче. На лице Тер-Григоряна появилось изумление.
– О каком антивирусе говоришь, дорогой?
– А вот об этом! – Элькин включил разговор Бегемота и Ашота.
И без того немаленькие глаза Тер-Григоряна стали ещё больше.
– Дорогой, клянусь мамой, первый раз слышу! – воскликнул Дуче. – И ты думаешь, всё это правда?
– Вот сейчас придёт Соболев, и мы зададим ему вопросы. – Элькин, опираясь руками на стол, встал и не сводил глаз с Дуче, пытаясь что-то прочесть на его лице. – Я попросил пригласить его сюда. А вот уже и он!