Дар Змеи
Шрифт:
— Ну… может, кто-то выругал ее? Нико или кто-нибудь другой?
— He-а! Нико почти никогда не ругается.
— Разве она не радуется всей этой канители со школой?
Мне хотелось верить, что школа была чем-то важным для Дины. Она сама обычно так прилежно читала, писала, и, в отличие от меня, ей все это было по нраву.
— Да… — словно бы чуточку запнулась Роза.
— Да, но?.. — спросил я. Потому что, как мне послышалось, это «но» витало в воздухе.
— Самые младшие — Катрин и Бет — они немного
Я вздохнул. «Обычное» никогда не было словом, которое можно было бы применить к Дине. Почему бы ей не попытаться стать иной? Порой она меня просто раздражает. Почему бы ей хоть чуточку не порадоваться? Почему она вечно бродит, повесив нос, и такая странная, что никому не хочется поболтать с ней и получше ее узнать? Так друзей не заведешь.
Несколько дней спустя я поругался с Розой, да так, что пух и перья летели.
Началось это с каких-то слов, сказанных Иреной, когда я пришел, чтобы вернуть одолженные нам вилы.
— Вы хоть как-то справляетесь, Давин? — спросила она и испытующе глянула на меня.
— Да! — ответил я. — Все идет как по маслу.
— И у вас ни в чем недостатка нет? И еды и прочего хватает?
— Да! Нынче у нас есть и хлеб, и куриные яйца.
— Я вот к чему — будете в чем-то нуждаться, только скажите! Я уверена: мы что-нибудь придумаем.
Почему у нее такой странный вид? Будто она что-то недоговаривает…
— Ни в чем мы не нуждаемся, — с обидой ответил я. Само собой, в чем-то мы нуждались, примерно в тысяче вещей сразу; но все это мы сами могли раздобыть или заработать. — И милостыня нам не нужна!
Я старался не думать о том, как дешево обходится нам житье в хижине Ирены.
— Боже упаси! — воскликнула Ирена. — Все это не в обиду сказано, а только чтобы помочь! Тут многие огорчатся, если вам придется уехать!
Что еще за болтовня? И она снова окинула меня этим своим чудным взглядом. Что-то тут явно происходило, что-то важное, чего я по-настоящему не заметил.
Ирена проводила меня до дверей. По другую сторону площади стояла Минна с постоялого двора, и при виде меня лицо ее заметно вытянулось. Я учтиво поздоровался, но она не ответила. Она лишь стояла, злобно глядя на меня.
— Что я ей сделал? — спросил я.
Ирена замешкалась.
— Ничего, — ответила она, выждав. — Она просто не в духе, потому что у нее пропало несколько кур. Верно, их утащила лиса.
Да, все это куда как странно. Почему Минна злится на меня, если лисица утащила ее кур? Я попрощался с Иреной и в недоумении отправился домой.
Я уже подошел к околице, как вдруг что-то твердое ударило меня по плечу. Я оглянулся, но не заметил никого и ничего. Однако тут вновь в воздухе просвистело, и на сей раз я увидел, что кидают и откуда свист. Наверху на яблоне арендатора Андреаса сидели двое наглых сынков башмачника и кидали в меня зелеными яблоками.
Я усмехнулся. Вон что! Стало быть, это они тут от безделья озорничают. Ну и задам же я, мальчишки, вам за такие дурацкие проказы! Я вам покажу! И быстренько подняв одно маленькое яблочко, я замахнулся, чтобы швырнуть его в ответ.
— Ворье! Воровской сброд! — заорал тот, что постарше.
Я остолбенел.
— Я ничего не крал! — крикнул я в ответ.
— А почему тогда в нашей кладовке пропал паштет? — заорал мальчонка, да так громко, что наверняка все Глинистое слышало его.
— Откуда мне знать? — возмущенно выкрикнул я. — Поганец!
Я прицелился как можно точнее и метнул яблочко.
— Ай! — послышался обиженный возглас с дерева. Будто мальчишку незаслуженно обидели. «Хоть бы у тебя синяк выскочил! — сердито подумал я. — Нечего орать такое людям вслед!»
И только на полпути домой я начал мало-помалу соображать, что к чему. Я сопоставил странные взгляды Ирены и ее слова: «Если будете в чем-то нуждаться, только скажите!..»
Исчезнувшие курицы. Исчезнувший паштет! Кто-то начал воровать в селении, и, ясное дело, подозрение тотчас пало на нас. На новоселов! На чужаков! Кому какое дело, что никто из нас в жизни ничего не украл!
Я резко остановился. Ведь на самом деле это может быть правдой! Роза! Роза, что явилась из Грязного города, где многим приходилось воровать, чтобы выжить! Роза, которая так мастерски умела высвистывать сигналы опасности, что даже сам черный дрозд и тот принял бы их за пение другого дрозда.
«Нет, это ужасно глупо, — подумал я. — Роза никогда не стала бы воровать кур! Да и на что они ей?»
Но у Розы была собака. Ну да, Лайка! Лайка, что весело бежала вместе с девочками в школу. А дома ведь мяса вдоволь не получишь. Неужто Лайка стибрила кур у Минны? Неужто Роза могла украсть паштет для Лайки? Я просто ошалел от всех этих подозрений и не знал, что и думать. Может, Роза не знала, что у соседей нельзя красть? Особенно если ты — чужачка. Я должен поговорить с ней.
Хлоп! Пощечина эхом отозвалась во всей хижине, и мне показалось, будто голова моя вот-вот отвалится. Лайка, вскочив, начала бешено лаять.
— Как тебе взбрело сказать такое!
Глаза Розы сверкали, а слезы заблестели на ее красных разгоревшихся щеках.
— Я ведь только спросил…
— Приблудная девчонка из Грязного города — вот что тебе пришло на ум. Вшивая девчонка! Воровка! Думаешь, я этого прежде не слыхала?
— Да, но я…
— Черт бы тебя побрал! Я никогда ничего в своей жизни не украла!