Даргер и Довесок

Суэнвик Майкл

— Да вы, похоже, в ее власти, друг мой.

— Я... видишь ли...

— Вы влюбились в главкома Хитрую Лису! — воскликнул Даргер с убедительным, как ему каза­лось, изумлением.

Мощный Локомотив залился румянцем

— Нет! Хотя, возможно. Хитрая Лиса не похожа на других женщин. Она не... — Его большие ладони судорожно сжимались и разжимались, пытаясь ух­ватить нужные слова. — Рядом с ней я чувствую себя самим собой. Я чувствую, что вместе мы добь­емся многого.

— А как же Белая Буря? — спросил

Даргер. — Мне прекратить завоевывать ее для вас? Даю сло­во джентльмена, сейчас я как никогда к этому близок.

— Если бы я знал. Когда я с Белой Бурей, все мои мысли только о ней, и я не представляю, как можно любить другую женщину. Но в присутствии Хитрой Лисы все в точности до наоборот.

— Прекрасно вас понимаю.

— Мне нужно вернуться к главкому. — Генерал Мощный Локомотив пошел было прочь, но вдруг остановился и ткнул в Даргера пальцем. — Больше не лезь в мою личную жизнь, пока я сам не разбе­русь, чего хочу. Ясно?

— С превеликим удовольствием, — пробормо­тал себе под нос Даргер, уставившись в спину ге­нерала.

* * *

— Я не могу отыскать царевича Блистательного Первенца! — пожаловалась сквозь слезы Белая Буря.

Прошло всего несколько минут с тех пор, как Даргер расстался с Мощным Локомотивом.

— Вряд ли это мое дело. — Даргер не замедлил шага.

— Вчера мы поругались, и он исчез. Больше я его не видела. Но я говорила с Тайным Императо­ром, он отложил свадьбу с Невестой Феникса, а именно из-за этого мы с Блистательным Первенцем и разошлись. Вот почему мне так важно увидеть его как можно скорее.

— Госпожа. С каждым днем вы приумножаете груз моих обещаний, ничего не давая взамен. Вы сами любезно признали это не далее чем вчера. Ра­ди ваших интересов я сделал все возможное. Но теперь подвожу черту под обязанностями вашего личного секретаря и няньки вашего несостоявше­гося любовника. — На входе в свою палатку Даргер остановился. — Вы его потеряли, вам его и ис­кать. — И вошел внутрь.

Естественно, Белая Буря устремилась следом. Царевича Блистательного Первенца они увидели одновременно. Сомкнув глаза и запрокинув голову, он неуклюже развалился в походном кресле.

Явно не трезвый.

— Черт возьми! — выругался Даргер.

— Возможно, я могла бы... — неуверенно нача­ла Белая Буря.

— Нет! — Даргер схватил ее за руку, отвернул от возлюбленного и вытолкал из палатки, пока тот не поднял голову и не разглядел, кто перед ним. — Ему нельзя знать, что вы видели его в таком отча­янном и гадком состоянии. Мужчины застенчивее кошек. Он никогда вам этого не простит. — Редкая женщина купилась бы на подобный аргумент, но Белая Буря никогда не походила на других. — Воз­вращайтесь в свою палатку. Я разберусь, почему царевич полез в бутылку, и пошлю его к вам, как только он протрезвеет.

Вернувшись обратно, Даргер обнаружил, что Блистательный Первенец зашевелился и непонима­юще оглядывается по сторонам.

— Мне показалось, я слышал...

Даргер подбоченился.

— Меня трудно назвать вольнодумцем, друг мой, но должен отметить, что вы в вашем нынеш­нем состоянии убедительно доказываете всю несо­стоятельность наследной монархии.

Царевич Блистательный Первенец схватился за голову и застонал.

— Я цареубийца. Убийца! Я, рожденный в вели­чии и воспитанный, дабы прославить свою дина­стию, пал так низко!

— Вы никого не убили. Разве что тех бедняг, что пали от вашей руки на поле боя.

Царевич только слабо отмахнулся.

— Они знали, на что шли. Как и я. Выигрывает сильнейший, вот и все. Что касается вины, мои учи­теля этики говорили, что морально нет разницы между намерением и деянием.

— Разница есть, да еще какая. Взять меня — с самого детства я намеревался разбогатеть, но пока ничего не вышло. Если бы все было так просто, как вы говорите, каждый простолюдин метил бы в ца­ри и все мы умерли бы от голода в ожидании, что нас накормит кто-то другой.

— Я... по-моему, я не понимаю вашей логики.

— Пойдемте со мной. — Даргер вздернул царе­вича на ноги и привычно поискал взглядом Умело­го Слугу. Опомнившись, сам порылся в аптечке и вытащил полупустую фиолетовую бутылочку с ка­кой-то густой жидкостью. — Вас ждет путешествие в уборную.

Отхожее место нашлось неподалеку. Оставшись снаружи, Даргер сунул царевичу бутылочку.

— Глотните хорошенько. Это антиинтоксикант. Боюсь, последствия вас не порадуют. Из вас поль­ется с обоих концов. Но я не могу с вами разгова­ривать, пока вы в таком ужасном состоянии.

Минут десять из уборной доносились очень впе­чатляющие звуки. Затем дверь открылась, и на по­роге показался царевич Блистательный Первенец — бледный, но трезвый.

Даргер похлопал его по плечу.

— Ну как, прояснилось в голове? Вот и хорошо. Пойдемте ко мне в палатку, поговорим.

Беседа протекала за бокалами персикового нек­тара. Царевич выдал очередную нелепую речь о своей вине. Выслушав его, Даргер заметил:

— Император — обычный человек. Его жизнь стоит не больше вашей или моей.

— Он оказался девчонкой.

— Тогда уж женщиной. Но не в этом суть. Не забывайте, жизнь Тайного Императора укоротилась на один-единственный день. Зато мы живы. Это само по себе чистая выгода. Но еще жив каждый солдат под вашим командованием, и Бессмертные, включая дивизии Союза Желтого Моря, и мужчи­ны, женщины и дети Севера. Все они могли погиб­нуть в огне безумицы. В том числе и ваша любимая женщина. Женщина, которая тоже вас любит, хотя, надо заметить, после сегодняшнего дня это и вовсе необъяснимо.