Даргер и Довесок

Суэнвик Майкл

— Но, быть может, богатство для вас ничего не значит. Быть может, некоторые из моих храбрых солдат, те, кто стойко держался, столкнувшись с гораздо более сильным противником, те, кто потом прорвал вражеские ряды, словно бумагу... быть мо­жет, некоторые из вас боятся грядущей битвы. Ге­ниальный Стратег обещает победу, как и много раз прежде. Он всегда держал слово. Но, быть может, вам кажется, что ему просто везло, что на этот раз все переменится, что его планы пойдут напереко­сяк. Если так... я не стану вас удерживать. Пусть эти слова достигнут ушей всех, кто мне служит. Те, кто не желает разделить богатства и славу завоевания Севера, вольны уйти. Такие солда­ты мне не любезны и не нужны.

В знак моей до­брой воли через Белую реку перекинут этот мост. Каждый, кто пожелает смыться без гроша в кар­мане, должен просто обратиться к Гениальному Стратегу или Воинствующему Псу за пропуском, подтверждающим, что он трус и дурак. Покажете этот пропуск охранникам у моста и проваливайте на все четыре стороны.

Лагерь разразился презрительным хохотом.

— Но некоторые из вас хотят большего. Те, кто мечтает не только о богатстве, но и о славе... те, кого в грядущих веках запомнят если не по имени, то по деянию... те, кого я буду вечно любить, как родных детей... должны просто сразиться еще один раз, получить награду... и провести остаток жизни в почете и комфорте.

Император отошел на полшага назад, дав по­нять, что его речь окончена, и спокойно стоял на месте, пока его омывали все новые, и новые, и но­вые волны одобрительных выкриков и аплодисмен­тов. Довесок решил, что речь получилась что надо. Большую ее часть он сочинил на пару с Даргером, но суть подсказал Умелый Слуга.

Парень проявлял удивительный талант к императорствованию. Довесок поймал себя на том, что испытывает чуть ли не отеческую гордость.

Даргер приказал, переместить свою палатку к основанию передвижного моста, чтобы составить представление о том, какая доля солдат из тех, что хотели дезертировать перед битвой, воспользуется предложенной амнистией. Пока что сбежало всего несколько человек. Даргер был убежден, что почти все они — шпионы, спешащие доложить главкому Доблестному Тигру о самоуверенности Тайного Императора и о высоком боевом духе Бессмертных. Довесок играл роль своего рода привратника, впу­ская и выпуская главкомов, генералов и советников. Они корпели над картами и забрасывали Даргера данными разведки и советами, в которых он не мог разобраться при всем желании.

Сразу после заката Довесок зашел внутрь и про­бормотал Даргеру на ухо:

— Угадай, кто захотел принять предложение императора?

Даргер извинился и вышел вслед за Довеском. Снаружи его поджидали Белая Буря и царевич Бли­стательный Первенец.

— Мы пришли поблагодарить вас за все, что вы для нас сделали, — сказал царевич. — Правда, до самой смерти я буду задаваться вопросом, так ли бескорыстны ваши мотивы, как вы утверждаете. Еще мы хотим попрощаться.

— Попрощаться?

— Да. Я и моя будущая жена наконец сели и поговорили по душам, хотя это надо было сделать еще много месяцев назад. Мы решили, что мы вовсе не такие значительные персоны, какими считали себя раньше, и что мир и покой нам важнее славы и богатства. Вам не нужен соперник при дворе, а уж два соперника — тем более. Я уверен, что ваше­го влияния на Тайного Императора хватит, чтобы примирить его с фактом нашего отъезда. Но на всякий случай к рассвету мы собираемся оказаться за много ли отсюда.

— Вам выписать пропуск? — спросил Довесок.

— У меня две сотни солдат. Ни один часовой не посмеет нас задержать.

— А как же ваш отец? — спросил Даргер. — Как он отнесется к вашей женитьбе на простолю­динке?

— Я уважаю отца и подчинюсь его слову во всем, кроме этого. Он меня любит и хочет видеть счастливым. Думаю, он смирится. Особенно если вскоре у него появится внук, как вы и советовали.

— В любом случае мы уезжаем, — добавила Бе­лая Буря. Даргер еще никогда не видел ее такой счастливой, а ведь он и сам, бывало, доставлял ей немало счастливых минут. — С моими машинами покончено, и, как бы ни обернулась завтра битва, я здесь не нужна. В общем, я возвращаюсь домой, в город, которого никогда не видела. В город Золо­то в провинции Южные Ворота.

— Хватит ли там археологических памятников, чтобы удержать ваш интерес после всего пережи­того и достигнутого? — спросил Довесок.

— Я отказываюсь от археологии в пользу исто­рии. Нужно описать все события этой необычайной войны, чтобы будущие поколения учились на наших ошибках.

— Можете назвать книгу «Славная история Тайного Императора», — предложил Даргер.

— Я подумывала о «Книге двух мошенников». Но твоя идея тоже заслуживает внимания. Еще я могу составить сборник твоих красочных изречений.

* * *

Полночи Даргер и Довесок читали и отправля­ли сообщения, репетировали с Умелым Слугой его будущие действия — в общем, как могли готови­лись к битве. Наконец все мало-мальски значимые дела были переделаны, и они оба решили урвать пару часов для сна. В палатке имелась только од­на койка, и потому Довесок лег спать в скатке у входа.

Незадолго перед рассветом он услышал пере­стук копыт и скрип деревянных колес. Снаружи ждала Песья Свора в полном составе, сменившая военную форму на штатскую одежду. Судя по фур­гонам и осликам, добытым явно не самым честным путем, семья собралась в дальнюю дорогу.

Били копытами горные лошади, позвякивала сбруя. Фургоны были под завязку нагружены едой и бочонками с водой, а также свертками и шкатул­ками, в которых наверняка скрывались разные цен­ности, причем назвать членов клана их законными владельцами можно было лишь с большой натяж­кой.

— Что тут творится? — поинтересовался Дове­сок.

— Мы возвращаемся домой, в Мир, — ответила Огненная Орхидея. — Семья владеет изрядной до­лей тамошних земель, а насчет Севера у меня пло­хое предчувствие. По-моему, ты разинул рот на слишком большой кусок, и нам он точно не по зубам.

— Мне очень жаль, — вздохнул Злобный Отмо­розок. — Очень-очень жаль. Вся семья вас искрен­не любит. Мне безумно понравилось быть вашим шурином. Спасибо за честь служить под вашим началом. Надеюсь, когда-нибудь я обзаведусь вну­ками и буду хвастать им о том, как мы вместе сра­жались. — Он застенчиво улыбнулся. — Хотя о том, что мы никого не убили, умолчу. Для обычного че­ловека это замечательно, но для героя войны при­скорбно.

— Братишка, не перебивай, — оборвала его Ог­ненная Орхидея и повернулась к Довеску — Я бы позвала тебя с нами, но знаю, что ты не поедешь. Ты слишком честолюбивый. И еще слишком непо­седливый, а мы собираемся зажить дома тихо и спокойно. С деньгами можно превратиться в чест­ных дельцов. Ну... более-менее честных. Мы займем­ся разведением горных лошадей и откроем лавку — будем продавать разные милые вещицы, которые прихватили по дороге. — Наклонившись в седле, она чмокнула Довеска. — Прощай, милый песик. Из тебя получился отличный поддельный муж, но теперь мне пора обзавестись настоящим.

Повелительным жестом Огненная Орхидея при­казала трогаться. Некоторые члены семьи оборачи­вались в седлах и махали Довеску на прощание. Маленькая Паучиха послала воздушный поцелуй.

Довесок долго смотрел им вслед. Когда они превратились в точки, а потом и вовсе растаяли в тумане, Даргер (который спал чутко и появился в самом начале разговора, но хранил молчание) по­ложил ладонь на плечо друга.

— Как ты, держишься?

— То ли умереть от горя, то ли вздохнуть с об­легчением, — ответил Довесок, помолчав. — Одно­му лишь богу известно.