Дарио
Шрифт:
Я еще секунду смотрела на Массимо, потом взяла себя в руки и пошла мимо него вниз по лестнице.
Когда я вернулась в кафе, мой отец сидел на стуле. Вид у него был испуганный. Неудивительно, ведь Адриано стоял за его спиной, как мрачный жнец.
Дон Розолини посмотрел на сверток с одеждой в моих руках и поднял одну бровь.
— У нее нет сумки?
— Она никуда не уезжала из дома, — пояснил Массимо.
— Это все, что тебе нужно? — спросил меня незнакомец.
— Мне нужно еще кое-что, прежде
— Тогда иди и возьми.
— Это не вещь. Мне нужно обещание, что ты не тронешь моего отца, — выпалила я, сама удивившись своей смелости.
Для Горячей Головы это было слишком.
— Ты не в том положении, чтобы что-то требовать! — огрызнулся Адриано.
Красивый мафиози поднял руку, и Адриано снова замолчал.
Это было удивительно — они могли быть братьями, но это было похоже на то, как хозяин успокаивал свою собаку.
— Я уже сказал ей, что если ее отец не присоединился к заговору против тебя, то он будет в безопасности, — объяснил Массимо.
Мафиози посмотрел на меня.
— Я сделаю еще один шаг тебе навстречу. Обещаю, что твой отец будет в безопасности, даже если он вступил в заговор против меня… если только он раскается в своей ошибке и расскажет мне все, что знает. И если ты пойдешь со мной добровольно. Договорились?
Я тяжело сглотнула.
— … да.
И взглянула на отца.
Он выглядел испуганным, но молчал.
Я не знала, нужно ли мне рассказать о том, что сказал мне этот уродливый человек.
Но потом вспомнила, что эти люди состоят в Cosa Nostra.
Я не собиралась рисковать жизнью отца из-за пустых обещаний убийц.
— Ничего? — обратился мафиози к отцу, затем снова повернулся ко мне. — Возможно, ему нужно еще немного времени на размышления. Ты готова?
Я наклонилась и поцеловала отца в щеку. Он схватился за мою руку.
— Все будет хорошо, — прошептал папа. Он слабо улыбнулся, словно пытался убедить меня в том, во что сам не верил.
Я кивнула и постаралась быть храброй. Затем снова повернулась к мафиози.
— Я готова, Дон Розолини.
Красавец-мужчина одарил меня дьявольской улыбкой, которая была одновременно и соблазнительной, и пугающей.
— Мой отец был Дон Розолини, — сказал он. — Можешь называть меня Дарио.
Глава 5
Дарио
Первым, что я увидел, войдя в кафе, была она.
Длинные каштановые волосы, волнами рассыпающиеся по спине… простое белое платье…
Карие глаза, в которых отражалась душа, на самом невинном
Я просидел в тюрьме четыре года, и всего семь дней, как вышел на свободу.
После моего возвращения братья пытались свести меня с разными дорогостоящими эскортницами.
Но я сопротивлялся.
И говорил им, что это слишком опасно. Что наши враги попытаются добраться до меня через женщину.
Но все это было удобным оправданием.
На самом деле я не знал, чего ждал.
Но теперь понял.
Я впился в нее взглядом, вобрав в себя каждый сантиметр.
Под скромным платьем у нее была небольшая, но упругая и красивой формы грудь.
Обладая тонкой талией, девушка не была совсем уж худой, а скорее фигуристой, как мне нравилось. Я хотел, чтобы в моей постели обнаженная женщина была женщиной, а не палкой.
Внезапно мне захотелось сорвать с нее одежду и взять ее.
Но меня завораживала ее невинность…
Эти глаза, в которых отражалось все, о чем она думала и что чувствовала.
Едва увидев ее, я понял, что она должна быть моей.
Она боялась меня — это было очевидно.
Но в то же время она была удивительно смелой, готовой высказать свое мнение.
Как, например, когда она заявила: «Я никому не принадлежу».
Мне это понравилось.
Очень понравилось.
Если бы она была маленькой церковной мышкой, я бы потерял к ней интерес.
Но она скорее похожа на дикую лошадь, которая так и просится, чтобы ее усмирили.
Лишь в один момент я потерял контроль над собой, да и то лишь слегка…
Когда она гневно заявила: «Я не шлюха, чтобы быть предметом торга».
Ее гнев скрывал страх, который я чувствовал под этой бравадой…
Но еще отчетливее я ощутил ее желание.
Она излучала его, как тепло.
И моя потребность ответила ей тем же.
Я подошел к ней, схватил за волосы и заставил откинуть голову назад, чтобы она посмотрела на меня.
Я увидел ужас в ее глазах.
Но и желание.
Желание принадлежать.
Хорошая маленькая католичка, которая и пальцем не пошевелит, чтобы согрешить…
Но которая не возражала бы, если бы за нее грешил плохой мужчина.
Я наклонился и прошептал ей на ухо так, чтобы остальные не услышали.
Просто кое-что для нее, и ни для кого больше — для нас двоих.
Предвкушение того, что ждало нас впереди.
Ее волосы слабо пахли розами, и я захотел ее еще сильнее.
— Ты будешь моей шлюхой, — прошептал я. — Но только моей… и ничьей больше.
Затем отпустил ее.
Ее взгляд, полный шока и желания, был бесценен.