Дарт Вейдер. Ученик Дарта Сидиуса
Шрифт:
Унижение испытывают не все. Унизить — именно что поставить ниже своей природы. Как же были унижены одаренные? И что должен был чувствовать ситх, обладающий силой, всем потенциальным могуществом, не имеющим аналогов умом, быстротой реакции — который не только не мог реализовать своё могущество на практике — но за которым всю жизнь вынужден был прятаться по норам исключительно ради сохранения этой своей жизни?
Быть природно и умственно выше, и все силы природы и ума пустить лишь на то, чтоб тебя не убили.
И становится понятным очень многое. Всего
А мир он не уничтожил. Он стал его главой.
В дверь раздался то ли звук, то ли стук. Чья-то ладонь на пластине входа. И в каюту тут же вошли. Тийен Кил, его лучший, а часто личный пилот и механик. Молодой ещё забрак, что никак не сказывалось на профессиональных данных. Это или есть, или нет. Он имел прямой доступ к нему в любое помещение.
— Борск, — сказал он, когда дверь за ним закрылась. Радужка глаз его расы имела несколько типичных оттенков и цветов. У этого были жёлто-зелёный, с уклоном в зелень. — Шеф. У нас проблемы с гипердрайвом.
— Насколько серьёзные? — Борск уже стоял, машинально стянув для себя с другого пуфа всё тот же халат. Отличие от церемониального было в том, что этот был лёгкий, тёмный и немаркий.
— Настолько, что я решил придти сам, а не говорить по связи. Хочешь прогуляться в технический отсек? Для разминки.
Стандартное время на корабле было — ночь, и они никого не встретили, пройдя по коридорам. Но и на техническом уровне Борск тоже не обнаружил никого.
— Они в подсобке, дуются в карты, — сказал Тийен. Борск отметил его тон. Тон не был осуждающим. Скорей от него исходило ощущение почти необходимости данной диспозиции технической бригады.
Собственно в самом моторно-техническом отсеке тоже не было никого. Тийен подвёл его к гипердрайву — блоку плат и проводов, среди которых мигали световые индикаторы в рабочем режиме и ритме.
— Это не заметишь из пункта управления, — сказал Тийен и достал переносную мини-машину, что в сложенном виде была не толще средней пластиковой папки. Забрак присел на корточки и открыл портативный компьютер. — Смотри, — сказал он, и над развёрнутыми листами загорелась рабочая сводка, которая была сейчас и на главном терминале. — Ничего не замечаешь?
Борск проверил и перепроверил, затем покосился на гипердрайв.
— Нет, — сказал он откровенно и сухо. — Что я должен заметить?
— Мы летим куда?
— В центральный сектор.
— Но ведь не в Центр Империи.
— Нет.
— Посмотри не на вектор. Взгляни на координаты. Всего несколько долей в общегалактическом масштабе. И мы выходим пусть не на орбиту, но в такое место, куда обычно выходят и другие корабли. В один из контрольных портов.
— Ссс-ситх! — вырвалось у Борска. Он понял шутку. Ряд цифр пестрил в глазах. Не сразу и поймёшь. Просто кто-то из гениальных навигаторов на запрос центрального компьютера то ли сознательно, то ли машинально нажал на ввод перед вопросом: «стандартный расчётный выход?»
Это содержалось в любом компьютере последнего поколения. В них всех уже были заложены все наиболее безопасные варианты выхода у наиболее густонаселённых планет. Очень, между прочим, удобно. Только не сейчас.
— Ладно, — сказал Борск. — Найду этого гения — спущу шкуру. Надеюсь, нас никто не подстрелит до тех пор, пока мы не объясним, что летим сдаваться. Вот гнида, — ругнулся он снова. И профырчал многослойное ругательство на собственном языке.
— Он отговорится тем, что понял приказ буквально, — рассеяно произнёс забрак, глядя в сторону гипердрайва. — И поверь, он будет абсолютно искренен. А теперь смотри сюда, — он кивнул на гипердрайв. — Здесь тебя ничего не смущает?
Борск прищурился на двигатель. За годы и годы он стал разбираться в технике не хуже механика и инженера. Очень помогает постоянная практика обращения с электроникой и механизмами.
Борск встал, буквально что обошёл двигатель, всмотрелся.
— Дай свою машину, — потребовал он. Личным доступом обеспечил себе всю информацию о режиме работы гипердрайва. Тот работал нормально. Разве что…
— Что это за допустимые помехи?
— Есть такая фигня, шеф, — сказал Тийен, не вставая с корточек. — Гипердрайв не всегда может работать идеально. Более того, он почти никогда не работает без определённых помех. Износ, совместимость с другим техническим обеспечением, горючее, то, сё… Сам знаешь, если гипер будет выходить из строя только потому, что у него что-то там заглючило, мы далеко не улетим. Первые «идеальные» драйвы этим и страдали. Они вырубались при каждом подозрительном отклонении от нормы, выдавали: «произошла недопустимая ошибка», и заставить их работать не было никакой возможности. То-то кайф испытывали пилоты, вися среди пустоты и пуская по всем каналам SOS…
— Да-да, — сказал Борск.
— Шеф, а я не труху мелю, я объясняю. Сейчас считают самой модерновой моделью ту, в которой предусмотрен наибольший спектр допустимых помех. Вот и у нас такое чудо.
— Да? — сказал Борск уже другим тоном. Что-то ему показалось. Что-то, что он пока ещё не идентифицировал, но хороший нюх и почти что подсказки Тийена навели его на мысль…
— В наш супердрайв какой-то гений от электроники сунул новый чип, — сказал забрак. — Скорей всего, когда мы уже были в гиперпространстве. Легко.
— И?
— Сам он не страшен, но он включён в общую систему, — Тийен машинальны жестом почесал рога. — Чип только ловит определённый ритм, на который его настроили. Этот — ритм, который создаёт гипердрайв в рабочем режиме. Как только драйв перестанет его создавать, то есть когда он отключится, а мы выйдем из гиперпространства, чип передаст сигнал об изменении ритма остальным компонентам системы. Словом, опуская технический подробности, мы ворвёмся на стоянку кораблей в облаке термоядерного взрыва. И разнесём там ещё кучу всего. Нехилая месть повстанцев Империи. Реванш за Эндор. Смертники побеждают. Как тебе это?