Дартрум
Шрифт:
– Да… Пихт… так его и звали. Вы его друзья?
– Я неплохо знала его, можно сказать, он был моим наставником здесь.
– Был? – удивился старик. – Ты говоришь так будто…
– Да, был. Пихта больше нет. Я почти уверена, что он мертв.
– Вот оно как… а что вам здесь нужно?
Лео думал, как лучше преподнести все старику. Судя по всему, он хорошо знал пропавшего охотника, значит, следует этим воспользоваться. Когда-то Лу упоминала, что Пихт грезил отыскать нетронутые лодки, чтобы убраться с острова, возможно, и старик мечтает об этом же? Но для начала необходимо пробраться
– Мы тоже хотим покинуть Дартрум и, кажется, знаем способ, – проговорил Лео.
– И какой-же? – жадно поинтересовался старик.
– Мы обо всем расскажем, но разговор лучше вести не через ржавые прутья.
– Да… вы правы. Хорошо, я сейчас приду, – старик развернулся и скрылся в одном из проходов, видневшихся в правой стороне коридора.
– Хорошо сказано, – Лу смотрела на Бронта.
– Я только сказал правду. Ты не говорила, что знала Пихта так близко.
– А я должна тебе обо всем докладываться?
– Ладно, проехали.
Раздался щелчок, и дверь решетки впереди с хрустом подались назад. Похоже, ее запирал какой-то хитроумный механизм, запускаемый откуда-то из другого места.
Спутники прошли на другую сторону и вновь встретили старика, как раз выходящего из смежного коридора.
– Меня зовут Роланд. Пошли, я обустроил себе восточное крыло, можем побеседовать там, – старик развернулся и бодрой походкой пошел по темным коридорам по только ему одному известному пути.
Лу и Лео шли за спиной нового знакомого, маячившей впереди, вокруг были все те же голые стены из серого камня, время от времени им попадались проходы, коридоры и параллельные ответвления. Часто встречались запертые деревянные двери помещений, но старик не останавливался ни перед одной, упрямо продолжая идти.
«А что если он ведет нас в ловушку?» – промелькнуло в голове Лео.
Служба в Ордене требовала постоянно оставаться настороже, и сейчас, следуя за этим стариком по темным тоннелям, в голову сами собой начали лезть неприятные мысли: может он хочет убить нас и сожрать?
«Нет, что за бред» – Лео откинул подобные мысли в сторону. – «Если бы он хотел этого, то оставил бы нас в клетке и подождал, пока мы подохнем с голоду. Да и не похож он на убийцу.»
– Берегите голову, тут низкий проход, – сказал старик, поднырнув под каменный выступ на потолке.
Лео последовал за ним, они оказались на каменной лестнице ведущей наверх, Лу шла позади всех с лампой в руках. Лестница вывела их в помещение, вырубленное в массе скалы. Оно выглядело довольно большим и обустроенным: в дальнем конце стояла кровать, небольшой камин и даже грязный ковер. В противоположной стене виднелись несколько окон. Судя по всему, они выходили на другую от входа в подземный бастион сторону. Сквозь них сияла луна. Необычно большая, она заливала пространство залы своим призрачным светом.
– Садитесь за стол, – старик указал в центр помещения. Там располагался небольшой столик с двумя стульями. – Сейчас принесу на что можно сесть.
Он удивительно ловко для своего дряхлого вида поднял пустой бочонок и поставил его рядом со столом, сам усевшись на одном из стульев. Лео хотел уступить второй стул девушке, но Лу в свою очередь предпочла бочонок, как бы давая понять, что разговор придется вести Бронту.
– Могу предложить воды, – сказал старик.
– Нет, благодарю вас, – Лео решил не рисковать, в конце концов он еще не до конца уверился в добрых намерениях хозяина.
– Так значит, вы нашли способ покинуть Дартрум?
– Да, в некотором роде, – Бронт секунду молчал, подбирая слова. – Это правда, что вы жили на острове, когда все случилось? Когда здесь произошло то, что сейчас называют Кошмаром?
– Д-да… – прохрипел старик. В одно мгновение он превратился в дряхлую мумию с безжизненными глазами и потерянным выражением лица.
– Сколько же вам тогда лет?
– Когда все произошло, мне было десять. Сколько прошло с того момента… пятьдесят… шестьдесят лет.
– Почти семьдесят пять, – ответил Лео.
– Семьдесят пять… Целая жизнь…
– Вы можете рассказать, что произошло на Дартруме, почему здесь бродят эти твари, что случилось со всеми жителями?
– Я не думаю… не знаю, могу ли я…
Губы старика подрагивали, а кисти рук била такая сильная дрожь, что они отбивали безумный ритм по поверхности стола.
– Вы хотите выбраться отсюда? – спросил Лео.
– Выбраться? – его взгляд прояснился. – Да… хочу.
– Так вот, – продолжал Бронт. – Я из Ордена. Вы слышали об Ордене?
– Да, припоминаю что-то…
– Я из Ордена, и Король приказал мне выяснить, что происходит на Дартруме, и что произошло здесь семьдесят пять лет назад. Если я преуспею, то герцогство вернется в состав королевства, а всех людей, отбывающих наказание, отпустят. Если вы расскажите мне обо всем, что видели, то сможете покинуть Дартрум вместе с ними. Я обещаю.
– Покинуть…
Лео заметил, что Лу, до этого момента безучастно сидевшая рядом, теперь с интересом прислушивается к их разговору.
– Хорошо, – наконец произнес старик. – Я расскажу, но не надейтесь понять все, я рассказываю лишь то, о чем знаю сам.
Лео кивнул, и старик начал говорить:
– Когда пришел Кошмар, как я говорил, мне было десять. Род отца прибыл на остров всего два поколения назад, но благодаря своим заслугам они смогли добиться расположения у правителя, став стражниками на службе у герцога. Отец женился на матери, представительницы семьи, которая ведет свою историю чуть ли не от первых поселенцев, и вскоре стал капитаном. Что уж говорить, бедности мы не знали, и мое детство можно назвать счастливым… до определенного момента… Тот день я запомнил отрывками, хоть и лет мне было уже достаточно. Помню, что было лето, на улице стояла жара, и я вместе с моим другом Альмом гуляли по рынку. Повсюду торговцы зазывали горожан к своим лоткам, ломящимся от товаров. Чего там только не было: всевозможные сладости с юга, украшения из костей животных с севера, изобилие всевозможных мелких побрякушек и украшений, которые так любят женщины. Одним словом, Дартрум процветал. Торговля приносила небывалый доход, и шахты позволяли герцогству обрести финансовую независимость от остального королевства. Для островитян Герцог был всем, здесь его слово ценилось даже выше королевского.