Дарвин и Гексли
Шрифт:
1862 год Гексли встретил полноправным профессором Хирургического колледжа: ученый, с которым они делили лекционный курс, ушел в отставку. Новый профессор очень быстро удостоверился, что читать двадцать четыре лекции куда легче, чем двенадцать, и договорился печатать из года в год краткое их содержание. Со временем труд этот составил его «Сравнительную анатомию».
Однако, хотя двадцать четыре лекции, как выяснилось, читать легче двенадцати, это отнюдь не означало поверхностного отношения к подготовке. У Гексли, говорит его коллега сэр Уильям Флауэр [123] , было правило «не допускать в своих лекциях ни одного утверждения, не подкрепленного личными наблюдениями»; а так как позвоночные были для него материалом несколько новым, он приступил к ним, начав с приматов, и «по многу раз сам препарировал все формы, какие только разбирал». В немалой степени эта работа пригодилась ему при подготовке «Места человека в природе». Не всегда удается разом убить хотя бы двух зайцев, а Гексли бил их десятками и всегда без промаха. Измученный невралгическим ревматизмом, то
123
Флауэр Уильям Генри (1831–1899) — английский зоолог и антрополог. Его работы касаются преимущественно сравнительной анатомии животных и человека. Считался лучшим знатоком китовых.
Проделывалось все это быстро, целенаправленно. Сэр Уильям Флауэр — он обычно помогал Гексли по вечерам — описывает его за работой:
«В препарировании, как и во всем прочем, он был стремителен, твердой и уверенной рукой прокладывал себе путь к намеченной цели, никогда не отвлекался, чтобы выяснить заодно побочные вопросы, никогда не тратил времени на подчистку в угоду внешней видимости — одним словом, полное отсутствие того, что называется „наведением лоска“. Очень выручал его при этой работе дар рисовальщика, точные, смелые наброски были большим подспорьем в ведении записей».
В большой войне, которая разразилась в 1859 году после выхода в свет «Происхождения видов», самые жаркие схватки завязывались вокруг проблемы человека. Эволюция означала низменность происхождения, а низменное происхождение превращало человека в презренного выскочку. Многих совсем не устраивало столь темное прошлое.
А между тем эта печальная истина неумолимо подтвердилась еще задолго до 1859 года. Уже в 1797 году, в кратком докладе на заседании Археологических обществ в Лондоне, Джон Фрер [124] сообщил, что нашел кремневые орудия в столь древних слоях, что деяние творца здесь решительно исключалось. Доклад встретили со скорбью и предали богопослушному забвению. В 1847 году, сделав историческую находку в Абвиле, Буше де Перт [125] опубликовал свои «Antiquites Celtiques» [126] , в которых доказывал, что человек существовал в ледниковый период, то есть, в понятиях богословских, пасся купно с мастодонтом и носорогом. Книга де Перта была так объемиста, материал ее так обстоятелен, что не считаться с нею было нельзя. Ляйелл, Флауэр, Престуич [127] и другие съездили в Абвиль и вернулись убежденными.
124
Фрер Джон (1740–1807) — археолог, член Королевского общества. Автор исследования «О кремневых орудиях в графстве Саффолк».
125
Буше де Перт Жак (1788–1868) — французский археолог. Один из первых утверждал, что человек, изготовлявший древнейшие каменные орудия, был современником мамонта и других вымерших животных, что противоречило господствовавшим в науке взглядам: считалось, что последняя катастрофа истребила мамонта и предшествовала появлению человека. Однако сам Буше де Перт верил в эту катастрофу — всемирный потоп — и считал, что им открыты следы допотопного человека. Находки Буше де Перта по заслугам оценили дарвинисты в 60-х годах XIX века.
126
Кельтские древности (франц.).
127
Престуич Джозеф (1812—1896) — английский геолог, член Королевского общества (с 1853 года).
В 1848 году на Гибралтарской скале был найден в высшей степени любопытный череп. Объем мозга чрезвычайно невелик, очень толстые черепные кости, лоб ужасающе низкий и покатый, над глазными впадинами — массивный валик. Гибралтарское научное общество сообщило, что найден просто «человеческий череп». В 1856 году подобный череп вместе со скелетом нашли в долине Неандерталь в Германии. Поблизости оказался палеонтолог по имени Шафгаузен, который принялся исследовать находку. Он заключил, что кости чрезвычайно древнего происхождения и принадлежат человеку, но более первобытному, чем представители любого из ныне существующих «дикарских» племен.
Вот какая цепь событий в антропологии тянулась к 1859 году, когда в мир нагрянуло «Происхождение видов». В последовавших сражениях из-за природы человека верховное командование в стане науки перешло от Ляйелла к Гексли. Как ни просветили Ляйелла новые воззрения, как ни твердо он решил подходить к проблеме человека лишь с этих новых позиций, а все-таки в критические минуты оказалось, что к нему опять вернулась его детская вера в бога. С течением времени становилось все более очевидно, что определять вмешательство свыше не по Моисееву летосчислению, а по геологическому совесть ему еще позволит, но никак не более того. В эволюции
Гексли не разделял ни Ляйелловых сомнений, ни уклончивости Дарвина. «Я не намерен останавливаться, — предупредил он Дарвина, — покуда нить ясных рассуждений ведет меня дальше». По счастливому совпадению борьба за истину означала борьбу против Оуэна, и в том же году на заседании Британской ассоциации в Оксфорде Гексли принес прославленного анатома в жертву дарвинизму.
В феврале 1862 года он начал очередной цикл лекций «О положении человека в ряду органических существ»; лекции шли с большим успехом. «К той пятнице каждый из них вполне проникнется сознанием того, что он обезьяна», — писал Гексли жене. Эти лекции, напечатанные в «Записках по естественной истории», возродили Оуэна к жизни и к новой полемике, и на заседании Британской ассоциации в 1862 году он всеми правдами и неправдами пытался дать отпор противнику. Однако сладкий яд его улыбки уже не таил в себе грозной опасности: все слишком хорошо понимали, что за нею кроется. Гексли одержал полную победу и только выиграл от бешеных наскоков врага. В завершение побоища сэр Уильям Флауэр добил Оуэна окончательно и погреб под многочисленными и неопровержимыми доводами в пользу дарвиновских позиций. К 1863 году, когда появилось «Место человека в природе», Оуэн успел стать чем-то вроде исторической достопримечательности.
Эта книга родилась как естественный плод полемики. Она была торжеством разума, но еще больше — торжеством отваги; вкладом в дело научной истины, но еще большим вкладом в дело научной свободы. Неверно было бы утверждать, что никому, кроме него, эта тема не приходила в голову, просто он сказал то, что никто, кроме него, сказать не отважился. И сказал с такой силой убеждения, что покорил многих людей, которые вообще едва ли над чем-нибудь задумывались. Его вновь и вновь увещевали не рисковать своей карьерой, не связываться с таким богословским пугалом, как эти злополучные скелеты и черепа, но события показали, что он был тысячу раз прав. Люди давно ждали, чтобы наука уверенно и внятно сказала свое веское слово.
Только не надо делать вывод, будто его книга была смелым жестом, и не более того. Гексли первым использовал данные эмбриологии, палеонтологии и сравнительной анатомии — наук, которыми специально занимался, — чтобы установить происхождение человека от человекообразных обезьян. Он объединил все имеющиеся материалы, подобрал соответствующие критерии, в том числе сформулированные им самим, и воплотил свою работу в биологическом трактате, по совершенству стиля и силе доказательств равном, как считает сэр Артур Кизс [128] , лишь исследованию Гарвея «О движении сердца и крови».
128
Кизс Артур (1866–1955) — шотландский анатом и антрополог.
Издание 1863 года состояло из трех частей. Первая часть «Место человека в природе» — это история изучения высших обезьян, начиная от Пигафетты [129] и Пуркаса [130] . Повсюду Гексли выделяет черты, роднящие их с человеком.
Вторая часть рассматривает данные эмбриологии и сравнительной анатомии. Здесь Гексли стремится показать на ряде примеров, что между человеком и остальной природой нет никакой пропасти. По эмбриологическому развитию человек гораздо ближе к обезьяне, чем обезьяна к собаке. По размерам черепа и скелета у него больше сходства — с гориллой, чем у гориллы с гиббоном. Своими достижениями в области морали и культуры человек, как считает Гексли, обязан не весу своего мозга, а в первую очередь членораздельной речи. Общность многих его инстинктов с инстинктами низших животных не принижает его, а возвышает, ибо он развил один из этих инстинктов и обуздал другие. Самое яркое место в этой части — поэтически выраженная мысль о единстве всего живого, с одной стороны, и величии человеческого развития — с другой.
129
Пигафетта Антонио (1490–1534) — итальянский путешественник, спутник Магеллана во время его первого кругосветного путешествия. Вел дневниковые записи путешествия. Написал книгу «Впервые вокруг света (путешествие Магеллана)» (русский перевод, 1950).
130
Пуркас Сэмюэль (1575—1626) — английский писатель. Его книги посвящены главным образом описанию путешествий.
«Сравнивая цивилизованного человека с животным миром, уподобляешься путешественнику в Альпах, который видит, как возносятся к небу горы, и с трудом различает, где кончаются мрачные утесы и сияющие вершины и начинаются небесные облака. Конечно же, мы простим очарованному путнику, если он не вдруг поверит словам геолога о том, что эти могучие громады, в конце концов, не что иное, как затвердевший ил первобытных морей или застывшие шлаки подземных горнов — такое же вещество, как самая обыденная глина, только поднятое внутренними силами до сих гордых и на первый взгляд недосягаемых высот».