Дары Матери

Оганесян Вартуш Владовна

– Ну, – замешкался араб, но быстро нашелся, – во-первых, они не знали, что эти находки у меня, потому что официально с ними работал Филипп, а не я. А во-вторых, я уверен, что мой друг хотел, чтобы его дело закончили, он очень переживал за это. – Ахмед старался говорить уверенно, но голос не слушался и он постоянно откашливался. – Отдай я эти артефакты департаменту, они всё равно затерялись бы среди прочих подобных находок. Ими никто бы не занимался.

Жорж молчал. Сейчас вообще было сложно сосредоточиться и думать спокойно, слишком много неожиданной информации вылилось на него как поток холодной воды, а времени, чтобы осмыслить

всю эту информацию, прошло слишком мало. Нужно было тщательно всё обдумать и решить, как действовать дальше.

– А сами почему не закончили? И свиток, и статуэтка у вас. Я, например, не стал бы ждать двадцать лет и занялся бы поисками ответов сам, – чистосердечно признался француз.

Жорж ухватил новое временное замешательство Ахмеда, но тот вновь быстро взял себя в руки и спокойно ответил, пытаясь скрыть раздражение:

– Признаться, мысли такие возникали. Но я решил, что если его работу завершишь ты, это будет лучшее, что я могу сделать в благодарность за все, что твой дядя сделал для меня когда-то. Я знаю, он очень желал бы этого!

Желал бы…

В голове снова всплыли обрывки из забытого прошлого: «…Тебя ждут великие открытия! Обещай, что не сдашься!… Обещаю!».

Жорж не мог понять, что его тревожит больше всего: какая-то настораживающая недоговорённость со стороны араба, которую он прямо чуял всем своим нутром, или осознание того, что настало время выполнить обещание, которое даже не помнит. Может, он вообще что-то другое обещал!

Молодой человек все же осторожно открыл короб с торца, аккуратно вытряхнул оттуда свиток и развернул его. На первый взгляд это был папирус, который принято называть Книгой Мёртвых. Но текст был написан не иероглифическим письмом, а иератическим. Жорж начал перебирать и нашёптывать себе под нос разные варианты расшифровки текста, пока, наконец, слова не начали складываться в предложения. И он начал читать:

Я та, кого избрал Он, Я та, кто погубил Его,

Я та, кто вызвал гнев породившего нас.

Он был дан мне создавшим жизнь,

Но наказан и сокрыт впредь от взора.

Око Атор узрело Владык рождение

И не могла Мут отныне защитить.

Я скорблю, ибо не имею власти быть рядом, лишь видеть.

В заточенье скитаясь, ожидаю начала возврата к Нему,

Ибо знаю, закован Он и ждёт меня.

Я вижу, как Он плывет ночью по ней и входит туда.

Они ждут меня там, зовут к себе.

Их нет, и я стремлюсь к ним.

И нарекаю, побеждая Исефет, воссоздай Истину,

Предстань на Суд пред Хентименти.

Речь искренняя лишь очистит сердце и с той поры возымеет силу.

Небти защитят, став незримой защитой на пути к Сидящей на Троне.

Тогда буду свободна я и войду туда как равная.

Пусть

порождения Апопа не заставят отступить и идти назад.

Предстань пред ними и произнеси речь свою,

Не сбившись и ничего не упустив, ибо речь должна быть покорна.

Пусть к тайным глубинам тянет сердце,

Ибо жду там, на возвышенном месте.

Да возликует сердце мое навеки при встрече!

– Бред какой-то! – негодовал Жорж, закончив читать.

Ахмед не мог скрыть восторг, с которым смотрел на Жоржа, а тот в свою очередь раздраженно хмурился.

– Терпение – лучший друг археолога и лингвиста! – поучительно проговорил Ахмед. – Если бы разгадать свиток было просто, писец сделал бы это до нас и не хоронил бы его с собой. И твой дядя не потратил бы на расшифровку последние годы своей жизни.

– А может он действительно разгадал. – Жорж встал с дивана и нервно зашагал по комнате. – Вон, статуэтка же у вас! – Он ещё никогда не чувствовал себя таким безнадежно тупым. – Хотя, и это совершенно ничего не значит. Может, статуэтка это просто подарок, который так и не решился вручить ваш покойный своей возлюбленной, с которой их разлучили, ну, или покойная, судя по письму. И письмо тоже так и осталось неотправленным. С чего вы вообще взяли, что этот свиток скрывает что-то особенное?

Араб неодобрительно покачал головой.

– Знаешь, твой дядя был бы расстроен, если бы слышал тебя сейчас, – печально проговорил он. – Ты говоришь как те многие из наших коллег, которые завидовали Филиппу и высмеивали любую попутку доказать полезность его открытия.

Жорж растерялся и замер посреди комнаты.

– Покойный однозначно был мужчиной. Думаю, тебе объяснять не нужно, как с помощью экспертизы это устанавливается, – продолжал Ахмед. – Так же, он помечал прямо в свитке результаты своих поисков. И там стоит только одна пометка. – Ахмед растянул папирус на столике и указал на какие-то мелкие линии.

Жорж наклонился к свитку. Действительно, прямо под строчкой «Побеждая Исефет, воссоздай Истину» молодой человек разглядел мелкие крючковатые и округлые линии черного цвета.

– Похоже на энхориальное письмо, – пробормотал Жорж. – Если не ошибаюсь, здесь что-то про Поля Иару. Не пойму! Черт! – выругался он, но тут же осекся и виновато бросил: – Простите, я немного нервничаю.

– Может, это тебе поможет? – Ахмед протянул Жоржу блокнот с коричневой кожаной обложкой, перетянутый посередине ремешком. Было видно, что блокнот изрядно потрепан не только временем, но и частым использованием.

– Что это? – Жорж взял блокнот и с любопытством посмотрел на Ахмеда. – Неужели?… – Смутная догадка озарила лицо молодого археолога.

Араб кивнул:

– Филиппа никогда не расставался со своим блокнотом, а вот тогда, перед отъездом, оставил у меня вместе со всем этим. – Ахмед указал на артефакты, которые лежали перед ними на столе. Для Жоржа и блокнот был чем-то особенным, как еще один артефакт. – Он там делал все важные пометки. Уверен, ты найдешь много полезного, что поможет тебе разобраться. Теперь это все твое, если хочешь.