Дарю веснушки
Шрифт:
Мне стало его жалко. Потерять лотерейный билет, который выиграл автомобиль?! Да от этого утопиться можно! Кирилл Яковлев тоже пожалел фотографа. Дал ему записку, чтобы пропустили на представление. И свой адрес оставил, куда фотограф должен будет прислать наши снимки.
Он ещё раз поблагодарил Кирилла Яковлева и выпустил нас через запасную дверь.
На улице Кирилл Яковлев дал мне записку для моих родителей, чтобы не ругали меня. Ещё велел вручить им два билета на представление. Мне билет клоун
На прощанье Кирилл Яковлев сказал:
— Если режиссёр даст согласие на тебя взглянуть, я сразу напишу твоим родителям. Без их согласия нельзя.
Я подумал, что мама и бабушка обязательно согласятся. С папой будет потруднее. Он не любит, чтобы я разбрасывался. Но он добрый. И в конце концов я его уговорю. Но всё-таки лучше им пока ничего не говорить.
Всё это я подумал про себя. Клоуну же только мотнул головой. Он пожал мне руку.
И мы разошлись.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
САМЫЙ ДОРОГОЙ БИЛЕТ
Можешь отрезать мне кусочек языка
Иду я по направлению к дому и про себя большую и малую клятвы даю: держать язык за зубами. При большой клятве нужно поднять правую руку вверх. Я поднял её, а в ней кулёк, который сунул мне Кирилл Яковлев, когда мы от фотографа уходили. С пирожными. Я про них совсем забыл. Что же мне с ними делать? Принесёшь домой, будут допытываться: «Откуда взял?» Ответишь: «Подарили!» — накинутся: «Зачем клянчил?» Начнёшь оправдываться: «Не клянчил — угостили!» — заругают: «Почему до обеда сладким напичкался?»
Постоял я немного. Вижу, урна у ворот стоит. Я около неё кулёк и положил. Кто-нибудь заметит его и пирожные съест. Не пропадать же им!
Отошёл я. Обратно вернулся. Совестно стало: подарок Кирилла Яковлева в мусор кидаю! Поднял кулёк. Иду. Лидка откуда-то появилась. Как всегда — кстати.
— Я на вокзале была, — затрещала. — Думала, что ты уехал поступать в цирк. Тебя вся школа ищет. Я твой портфель к вам домой принесла, бабушка твоему папе позвонила. Он — твоей маме. Она — моей. Интересно как! Обе мамы прибежали домой. Забыли про ссору. Вместе куда-то понеслись...
— Может, по радио передавали, что пропал мальчик Илья Ильюшин? Приметы — веснушки?..— перебил я Лидку.
Она растерялась.
— Не знаю. Не слушала радио. Может, и передавали.
— Эх ты! Самое главное прозевала! — упрекнул я её.
Лида отвернулась и обиженно заморгала.
— На, ешь, — решил я её утешить. И протянул кулёк.
Лида раскрыла его. Посмотрела на пирожные, вернула мне их обратно.
— Не возьму! Скажи сперва, кто тебе их дал?
Я сунул ей кулёк в руки. И сказал те же слова, что мне Кирилл Яковлев говорил:
— У нас, клоунов, положено так: угощают — отказываться нельзя. Так что, старуха, действуй! Выбирай по вкусу.
— Как это «у нас, клоунов».?
Ты что теперь — клоун? Ты же фокусник. Я твоя помощница.
— Фокусы тоже пригодятся, — выпутался я. — Вообще-то я клоуном стал. — И, чтобы не проговориться о киношной тайне, добавил: — На всю жизнь.
— А я?
— Тебе бы всё «А я?»! Так это просто! Ты же девчонка... Много ты видела клоун... тьфу, даже выговорить трудно... клоун-их?
Лида опять заморгала. Не могу видеть, когда она жалобно моргает!
— Ладно, так и быть, попробую похлопотать, — успокоил её.
Лида обрадовалась.
— Как это похлопотать?
— Сам не знаю. Ешь пирожные.
— Давай вместе. Вдвоём веселей.
Я подумал: вдвоём и вправду веселей.
— Разве говорят — клоуниха? . . — продолжала она допытываться.
— Не мешай, — прервал я ее. — Не знаю, что с тобой делать. Мало того, что ты девчонка. Ещё и веснушек у тебя нет. Попробуй сделай из тебя клоуниху...
А про себя подумал: «Что, если Кириллу Яковлеву про Лидку рассказать? Может, он сё в дочери возьмёт. Ну а то, что у неё нет веснушек... Бывает же: у сына есть, а у дочери нет».
— Вечером посоветуюсь с одним человеком, — пообещал я. — Завтра ответ тебе дам.
— Ой! Как долго! — вскрикнула Лида, приканчивая последнее пирожное.
— Ничего. Потерпишь. — И предложил: —А сейчас поклянись самой страшной клятвой, что не проболтаешься никому!
Лида высунула язык... и уколола его булавкой, которую выдернула из воротника.
— Проболтаюсь, отрежь мне кусочек языка! —
И тут же спросила как ни в чём не бывало: —Можно, в школу схожу сказать, что я тебя первая нашла?
— Для чего? Хвастать?
— Когда я хвасталась? — взбеленилась Лида.— Это ты хвастун. Я за Марину Семёновну переживаю. Хочу предупредить, чтобы не волновалась из-за тебя.
— Чего же ты стоишь? Беги скорей! Лида припустила что было мочи.
— Скажешь Марине Семёновне, — крикнул я ей вслед, — что я не из-за неё сбежал, а из-за толстухи.
Лида что-то крикнула мне про толстуху. Но я уже спешил домой и ничего не разобрал.
Бесценная потеря
Бегу и воображаю, как встретят меня дома. Радио надрывается: «Пропал мальчик...» Мама, бабушка и даже папа плачут. Я спокойно вхожу в квартиру. Все сразу вскакивают... Я показываю записку Кирилла Яковлева вместе с билетами на представление.
Подумал про билеты, захотелось посмотреть на них. Сунул руку в карман и чуть не упал. Ни записки, ни билетов. Вывернул все карманы, снял куртку и встряхнул. Коробка с гримом есть. А билетов нет. И записки — тоже. Пропал!