Давай найдем судьбу
Шрифт:
– Извините, – довольно вежливо произнес приятель Виктора. – Давайте, ребята, на выход!
Ребята, оглядываясь на свирепого мужика с головой Мирей Матье в руках, потопали на выход. Только теперь до меня дошло, какую невероятную глупость я совершила. Счастливый, как сто слонов после купания Виктор, сгреб меня в охапку и потащил к своей машине. Ласково усадив меня на переднее сиденье, пристегнул привязным ремнем, а сам уселся на водительское место. На заднем сидении расположился его собеседник и еще какой-то парень с увесистым лицом. Помимо этой машины за нами стояли еще две. Народ в них погрузился, и мы поехали.
– Сена, как я счастлив тебя видеть! – восклицал Виктор. – Я так расстроился, когда
– Да я бы с удовольствием, – проворчала я и, отвернувшись, стала смотреть в окно.
Все, теперь мне точно крышка, это и ежу понятно. «Нет, все-таки судьба издевается надо мной по полной программе, – печально думала я. – Ну, ведь кому не скажи, никто не поверит, что такое могло произойти».
Машина вовсю тряслась на выбоинам проселочных дорог, Виктор так радовался жизни, что даже музыку включил, остальные тоже радовались, хотя они молчали, я все равно чувствовала их счастье даже спиной.
– Ну, что, куда поедем? – спросил Виктор у своего компаньона.
– Давай прямиком к Мастеру, – лениво ответил он, прикуривая сигарету.
– Думаешь, стоит ее показывать Мастеру? – усомнился Виктор.
– А мы пока и не будем, просто поселим ее в доме, чтобы уж точно никуда не делась.
Я мрачно слушала их разговоры и печалилась все больше и больше. Мысленно я уже простилась и с Таей, и с Владом, и с прокурором, чьего имени я так и не узнала, и со своим бедным, брошенным на произвол судьбы Лавром. Теперь моему бедному песику, по всей видимости, суждено стать бомжиком, дворнягой, потому что его непутевая хозяйка падёт смертью храбрых из-за какого-то дурацкого чемодана, к коему она, в сущности, не имеет никакого отношения… Хозяйка просто мечтала отыскать мужчину своей мечты.
Мы выехали на хорошую шоссейную дорогу и направились к МКАДу. Не доезжая километров десяти, свернули к поселку, застроенному превосходными коттеджами, у одного из них мы притормозили. Домишко ничего себе, белый, трехэтажный, с высоченной оградой и видеокамерой у ворот. «Красиво бандиты живут, – не без зависти подумала я. – Как же все несправедливо в этом мире бушующем». Ребята выбрались наружу и предложили мне сделать то же самое. Некоторое время мы стояли около ворот, потом щелкнул автоматический замок, и они открылись.
– Прошу, – Виктор хорошим толчком продвинул меня в ворота.
Чистейшая асфальтированная дорожка, окруженная деревьями, газоном с цветами вела к дому. Двери нам открыл высоченный парень, размерами с хороший платяной шкаф. Он был в черном костюме, а на его лице застыло какое-то непонятное простому человеку выражение, которое можно было трактовать как угодно: от сонливости до брезгливости.
– Вот, – кивнул на меня Виктор, – привезли, определи ее куда-нибудь, и пусть глаз не сводят.
Парень кивнул и, глядя на меня, как на насекомое, случайно заползшее на его безукоризненный рукав, жестом приказал следовать за ним.
– Иди, Сена, – подбодрил Виктор и отвернулся к своим дружкам.
Мне ничего не оставалось, как последовать за этим достойным человеком. Мы поднялись на второй этаж, остановились у дверей одной из комнат, он открыл их и впихнул меня внутрь. Послышался звук закрывающегося замка, и наступила тишина. Я огляделась. Комната, в которой меня заперли, была очень хорошо и дорого обставлена, а я-то пребывала в уверенности, что сейчас меня отведут в комнату пыток и бросят в бочку с крысами. Скинув с ног грязные туфли, я пошла босиком по светло-кофейному ковру, но мои не менее грязные ноги все равно оставляли на нем четкие следы. Я решила, что чихать я хотела на имущество бандитов и с размаху рухнула на огромную кровать.
Повалявшись на ней некоторое время и измяв ее как следует, я подробнее
– Мое здоровье, – вслух сказала я и добавила: – долгих мне лет жизни!
Выпив почти полбокала, я приступила к сигаре. Несколько лет назад я бросила курить, но по такому случаю можно и возобновить, тем более что сигар я не пробовала ни разу, только и знала, что в фильмах ей всегда что-то отрезали, а сам дым не вдыхали, а только держали во рту. Смысл такого курения я не понимала, но понять очень хотелось. Я внимательно осмотрела темную колбаску со всех сторон и на всякий случай отщипнула понемногу с обоих концов, потом прикурила от здоровенной настольной зажигалки. Кашляла я, наверное, минут пятнадцать, а потом все пошло как по маслу. Я вытащила из-под покрывала подушки, устроилась рядом со столиком и, пополнив содержимое бокала, начала петь. Со стороны, наверное, могло показаться, что я сошла с ума от всех этих переживаний, но мне просто хотелось немного попеть, чтобы уж все было и музыка тоже. Мне почему-то действительно было очень хорошо и сугубо все равно, что будет дальше. Я решила наслаждаться, пока есть такая возможность.
В перерывах между глотками и выдохами сигарного дыма я выводила грустную трогательную песню о том, как бедный соловей все никак не может встретить свою соловьиху и поэтому его ожидает одинокая старость без маленьких соловьят, которые стали бы подносить ему червячков. Песня была очень жалостливая, я даже всплакнула кое-где и приступила к следующей, повеселее.
Вскоре шампанское с мартини поднадоели, и я принесла из бара виски, джин, ром и текилу, решив перепробовать по возможности все, что там было. Немного подумав, прихватила еще и пару бутылок вина и, чтобы не ходить несколько раз, взяла еще сигар.
Я спела еще, наверное, песен пятнадцать, прекрасно провела время, а потом счастливо уснула, в обнимку с коробкой сигар.
Глава тринадцатая
Проснулась я от каких-то голосов. Не открывая глаз, лежала и слушала.
– Ну, и что она тут делала все это время? – спрашивал Виктор. – И что это за разгром такой?
– Она пила все подряд, курила сигары и пела песни, – невозмутимо сообщил чей-то голос.
– Пела песни?
– Да, очень громко и долго.