Давай не отпускать друг друга
Шрифт:
Ритка подошла к окну. Собаку, что ли, завести? Так с ней гулять надо, а Рита, бывает, целый день на работе. Нет, лучше кота. Как говорится, каждой женщине нужно примерно восемьдесят килограмм теплого волосатого тела. Это или один мужик, или десять-пятнадцать котов.
К десяти котам Рита не готова. Значит, права бабушка? И все дело в отсутствии восьмидесяти килограмм волосатого тела? А если тело не очень волосатое? Кажется. Да и вес, наверное, поболее восьмидесяти.
Ее размышления прервал звонок телефона, и Рита вздрогнула. Рома все еще звонил периодически, поэтому смартфон Рита взяла
— Риточка, я только сегодня узнала! — тут же послышалось из трубки. — Я совершенно раздавлена, у меня голова раскалывается от таких известий!
— Здравствуйте, Светлана Петровна, — вежливо поздоровалась Рита с несостоявшейся свекровью.
— Да как тут здравствовать! Риточка, у меня давление подскочило, напилась таблеток! Что у вас случилось?
«Не давите мне на жалость», — очень хотелось сказать Ритке. Но она решила быть корректной. По возможности. В конце концов, Светлана Петровна ей ничего плохого не сделала.
— А что вам Рома сказал? — осторожно поинтересовалась Рита.
— Ничего не сказал! — патетически воскликнула Светлана Петровна. — Сказал только, что ты на него обиделась — и больше ничего. Рита, ну за что ты так с Ромочкой?
«Сука ты, Ромочка», — вяло подумала Рита. Изложить бы твоей матери все, во всех подробностях. Но Рита этого не сделает. Все по той же причине — противно. Что она дала так себя одурачить.
— Светлана Петровна, поверьте, есть причина, и она очень серьезная.
— Ну что может быть серьезного, когда вы так любите друг друга! — Светлана Петровна, кажется, Риту не слышала. — Рома тебя очень, очень любит!
«Да перестаньте вы марать это слово!», — захотелось вдруг заорать Ритке. Разве это любовь?! Разве она такая?!
— Светлана Петровна, вы простите, ради бога, но у меня клиенты, я еще на работе, — без зазрения совести соврала Рита. — Берегите свое здоровье и не переживайте. Все образуется.
Не дожидаясь ответа, Рита отключилась. Перевела телефон на беззвук. И сдернула с вешалки куртку. Пустота и тишина стали вдруг невыносимы. Куда-нибудь, где есть люди. Неважно, куда. В машине сориентируется.
А в машине, в то время, пока прогревался двигатель, Рите вдруг пришла в голову неожиданная мысль. Можно даже сказать — обжигающе неожиданная. Хотя, если вдуматься, совсем таковой не являющаяся. Потому что предмет, с которым была связана эта мысль, не покидал Риткину голову ни на один день. Даже если она не думала о нем специально.
Мысль была феноменально простой, и формулировалась в четыре слова.
Я ведь знаю адрес.
И эти четыре слова словно опустили какой-то заслон, и полились воспоминания. А следом за ними — желания. Даже, наверное, не желание — потребность. Почувствовать прикосновение этих рук. Ощутить, как прижимает к себе. Тихое дыхание. Вкус губ. Запах кожи. И графичный профиль в полумраке комнаты.
К тому моменту, когда Рита приехала по адресу, который она набирала в службе заказа такси полтора месяца назад, ежась на зимнем утреннем
Но все же, когда Рита стояла у двери подъезда, она попыталась взять себя под контроль разума. Номера квартиры она не знает. И даже если бы знала — или попыталась бы вычислить математически, ведь этаж и расположение квартиры Рита помнит, а данные о номерах квартир указаны на табличке у подъезда — то даже в этом случае Рита бы не стала звонить в домофон. Потому что просто не представляла, что сказать, когда ей оттуда ответят. А значит, надо ждать. И Рита дала себе срок — пять минут. Если в течение пяти минут никто не войдет и не выйдет из подъезда — она сядет в машину и уедет. Словно в насмешку дверь тут же распахнулась, выпуская теплый воздух и жильца. Последний любезно придержал перед Ритой дверь.
Ну вот и все. Выбор за нее сделан.
Этаж восьмой, от лифта налево до конца. Дверь она в прошлый раз не разглядела, но, оказывается, смотреть особо не на что. Типовая, темно-коричневая, металл. Не дав себе времени на очередную трусливую мысль, Рита нажала на звонок. И, чтобы не сойти с ума, принялась считать про себя. Один, два, три… На счете «десять» дверь распахнулась. За ней стоял Игорь Золотов.
Первая мысль была идиотской — под стать всей ситуации. Серые спортивные штаны нужно продавать только парням, имеющим такую косую пресса. Вторая мысль была не менее идиотской: а еще — тем, у кого есть что в этот самый мягкий облегающий трикотаж вложить. Так, чтобы вопрос размера был сразу разрешен. А потом Рите задали вопрос. Вовсе не идиотский и не про размер, а вполне разумный и в соответствии с ситуацией.
— Маргарита Николаевна? Что-то случилось? Рука? Плечо? Ухудшение состояние?
Господи, он ведет себя, как врач… Врач, в серых трикотажных офигенно сидящих штанах и с футболкой в руках, с таким торсом, что Рита с трудом понимает смысл сказанных ей слов. А ведь насмотрелась в свое время на торсы в фитнес-клубе, но сейчас все как-то иначе… А он ей — про руку. Неужели ты не понимаешь, почему я приехала?!
— Нет, — словно со стороны услышала Рита свой голос. — С рукой все в порядке… Игорь.
Не Игорь Витальевич, не доктор Золотов. Я назвала тебя по имени. И если ты мне сейчас не ответишь, клянусь, я… я…
— Это хорошо, — кивнул он после мучительной, смертоносной по длительности паузы. — Я только из душа, собирался есть садиться. Ужинать будешь?
Есть Рита не хотела. Но кивнула. Потому что этот простой вопрос «Ужинать будешь?» принес облегчение — практически до слабости в ногах. Он понял. Он принял новые правила. Он больше не доктор Золотов, она — не пациентка Маргарита Николаевна.