Давай поговорим! Клетка. Собака — враг человека
Шрифт:
— Помогает? — поинтересовалась глуховатая Ниловна.
— Лает, говорите? — спросил Денис.
— Страсть как. Нет никакой жизни.
— Собака лает, ветер носит, — стояла на своем Семеновна.
— А где, вы говорите, проживает эта собачка? — вкрадчиво спросил Денис.
— Где, где, за тем домом дом стоит. В том подъезде, что ближе к мусорным бакам, она и проживает.
— Спасибо, бабуленьки, спасибо, пойду дальше, друга искать пойду.
— Пожалуйста, коли не шутишь.
4
Он
Денису взгляд волосатого незнакомца понравился. Понравилась его пессимистическая поза, безрадостное движение челюстей. То, что нужно. Такой не уйдет.
Только вид пивной пены вызвал у юноши неприятную ассоциацию, вспомнилась ему пена другая, текущая из собачьей пасти.
— Вы любите собак? — спросил Денис.
Волосатый безвкусно прожевал кусок мяса и отрицательно покачал головой.
— Скорей нет, чем да.
— А способны вы ненавидеть собаку?
Отхлебнув пива, волосатый спросил:
— Тебе чего надо?
— Не бойтесь, я не собираюсь предлагать вам щенка.
Собеседник огляделся, определяя, не становится ли он жертвой какой-нибудь провокации.
— А скажите, если не секрет, почему вы едите здесь, а не дома?
— Слушай…
— Ладно, ладно, не буду больше вас морочить. Вы ведь живете вон в том доме, вон его видно из-за башни, правильно?
— Слушай, парень, или ты…
— У вас за стеной лает собака. Все время лает, целыми днями, правильно?
Волосатый опять отпил пива.
Денис, делая все более наивные и честные глаза, продолжал говорить.
— В дневное время вы по большей части дома, профессия такая, правильно? А она лает и лает. Хозяину вы говорили, а он не верит, правильно?
— Когда он приходит с работы, она лаять перестает.
— Вот-вот, а потом он наверное крутой, скотина такая, да? Ему плевать, что его собака кому-то мешает. Ему даже приятно, что ее вынуждены терпеть. А она каждый день… Травить пробовали?
— Что?
— Ну, мясо со стрихнином, например.
— Тебе что надо, ты прямо говори!
Денис вздохнул.
— Помочь хочу.
— Помочь?
— Да, хочу избавить вас от собаки. От пса этого проклятого. От его лая.
Волосатый достал из кармана куртки мятый клетчатый платок и ощупал рот.
— Сколько стоить будет?
— Вы все поняли отлично.
— Ты говори, сколько?
— Немного. Сейчас пятьдесят, по окончании дела сто. Что вы молчите? Много? Вы слишком дешево цените свой покой. А потом, у нас гарантия.
— Нас? Что, целая фирма?
— Это неважно, — поморщился Денис, ему было неприятно, что он хоть и микроскопически, но проговорился.
— А гарантия какая?
— Очень важная, очень. Это нужно, чтобы блокировать злого хозяина. Он никогда не догадается, что собаку убили. Она просто заснет. Заснет и все. Он никогда ни в чем вас не заподозрит, понимаете?
Волосатый задумался, глядя поверх головы Дениса, можно было подумать, что его страшно заинтересовала игра огоньков в вертикальном глазу светофора.
— Да решайтесь. Собака глупая, жирная, никакой от нее пользы, кроме лая. Одна луженая глотка и неудобство для окружающих. Вы рано или поздно свихнетесь. Я вам предлагаю надежный, чистый вариант.
— А если я…
— Куда-то заявите? Это совсем глупо и никому не нужно. Отпереться — раз плюнуть. Что вы еще можете сделать? Предупредить хозяина? Чтобы завоевать его расположение? Но собака-то лаять не перестанет от этого.
Волосатый усмехнулся.
— А почему ты думаешь, что я тебе заплачу не только аванс?
— Ну, вы же не дурак. Стоит мне намекнуть — анонимно — хозяину, что собачка его голосистая умерла не совсем своей смертью, у вас вместо неудобств начнутся неприятности.
Измученный лаем музыкант достал из кармана кошелек.
— А где гарантия, что ты не исчезнешь навсегда с этим полтинником?
Денис поморщился, как дирижер при звуке явной фальши.
— Гарантией является мое желание кроме этого полтинника заработать еще и стольник.
— Предусмотрительный мальчик.
— И честный.
5
«…небольшое сельское кладбище в одном из отдаленных уголков России… серые деревянные кресты… каменные плиты все сдвинуты… овцы безвозбранно бродят по могилам… но между ними есть одна… железная ограда ее окружает… Евгений похоронен в этой могиле… пришли два уже дряхлых старичка… стали на колени, долго, долго плачут… и снова молятся… это место, откуда им как будто ближе до их сына… из-за деревьев выглядывают барышни, три сестры его, Евгения… Ольга, Маша и Ирина… бесшумно машут платочками, подпрыгивают, как будто торопятся… над головами клубы паровозного дыма… по губам их можно прочитать: в Москву, в Москву, в…»
— Москву приехали завоевывать, да?
Задремавший Никита приоткрыл глаза, чтобы увидеть сидевшего напротив мужчину лет пятидесяти. Он улыбался своим воспоминаниям и приглаживал время от времени редкие, но неорганизованные волосы, растущие вокруг лысины. Всем своим видом он демонстрировал, что жизнь для него открытая книга.
Никита отвернулся к окну.
Поезд с решительным грохотом вторгался в столицу. Пролетали мимо платформы электричек и лестничные монстры над ними. Посверкивали сонными еще окнами оклеенные кафелем многоэтажки, покорные автобусы подставляли бок толпящемуся человеческому материалу.