Давай поспорим?

Белова Дарья

— Ты сегодня опоздала, Анастасия, — сказала мне Людмила Сергеевна, как только я перешагнула порог.

— И Вам доброе утро.

— Ты сегодня не в настроении?

— В трудовом договоре ничего не сказано про мое настроение. Поэтому, извините, что своим скверным видом порчу вам все.

— Да ладно, не будь букой. С парнем поругалась? — вот уж от кого не ожидала, так это от моей начальницы, что начнет расспрашивать про мою личную жизнь. Хотя женское любопытство оно такое.

— У меня нет парня.

— Тогда познакомься с кем-нибудь, — ну что ж, комментарий то

в общем ценный, — вот список адресов на сегодня и вот документы.

Нужного мне адреса сегодня нет. Может это и к лучшему. На мой звонок он не ответил, не перезвонил. А со своей идеей пригласить его куда-нибудь теперь чувствую себя дурочкой. Влюбленной малолетней дурочкой.

***

Неделя. Прошла неделя, как я видела Рому последний раз. Именно тогда он подвез меня домой и пожелал Карениной спокойной ночи.

Неделя, в течение которой мне хотелось еще раз ему позвонить и просто спросить как у него дела. Или накричать на него. Мне же даже причина не нужна. Была даже мысль приехать к нему в офис с документами. С ошибочными документами. Но я так и не сделала ничего из того, о чем думала. И только когда у меня на руках был список адресов, откуда забрать документы, в первый раз за неделю я улыбнулась.

— Мне… хкм… — откашлялась я, — мне к Роману Евгеньевичу, за документами.

— Минуту, — сказала девушка на ресепшене и принялась звонить. — Он сейчас подойдет.

Стоит ли говорить, что сегодня я надела тот самый любимый брючный костюм? Наверно, со стороны я выгляжу нелепо: какая-то девчонка, влюбленная во взрослого состоятельного мужчину сидит и ждет его уже неделю, чтобы просто увидеть его, взглянуть на него.

Спустя пару минут Рома вышел из своего кабинета. Стального цвета костюм оттенял его глаза. Каждым его движением можно было любоваться, насколько они четкие, выверенные. Ни одного спешного движения. Все гармонично.

— Каренина! Настя, то есть. Вот документы. Ты сейчас их обратно везешь? — начал он по-деловому.

— Да, все верно. — А так хочется спросить как он? И ему… ему ни сколько не интересно, как я?

— Хорошо, я понял, — и уже начал разворачиваться, чтобы уйти.

В какую-то секунду я поняла, что если не спрошу его, то больше возможности может не представится. И мой вопрос он так и останется без ответа. Что может быть хуже, чем не знать ответа на свой вопрос, с которым ты засыпаешь и просыпаешься.

— Я тебе звонила…

— Правда? Я наверно, был занят.

— Да, конечно… И ты не перезвонил…

— А ты что-то хотела? — разрезал он воздух своим вопросом.

— Нет… да…

— Слушаю.

— Рома, я хотела…Хотела поблагодарить тебя за тот вечер. Мне было приятно с тобой… общаться…

— Что-то мне подсказывает, что не это ты хотела мне сказать.

— Не это. Но сейчас я чувствую себя очень глупо.

— А ты попробуй еще раз, — первый раз улыбнулся Рома. Только грустным и как-то уставшим он мне показался.

— Я…хотела тебя пригласить кое-куда. Как ответный жест с моей стороны… вот, — сейчас я готова была провалиться сквозь землю за то, что все это придумала, за то, что все-таки ему это сказала и за то, что он

стоит и улыбается.

— Ты приглашаешь меня на свидание?

— Нет, нет. Мы просто погуляем…

— Ну раз просто… В субботу устроит?

— Конечно, — я готова была прыгать от счастья.

— Я сам тебя наберу, хорошо?

Глава 8.

Настя.

Этой субботы я ждала, как ничто и никогда. Вот только бы побыстрее настало утро этого дня, когда сильно стараешься не подавать вида, как часто бьется сердце, как руки немного трясутся в попытке застегнуть цепочку на шее, как бегаешь к окну каждые пять минут в надежде уже увидеть черный внедорожник.

Рома позвонил в пятницу вечером. И как мне хотелось подольше подержать его, не отвечая на телефон, но уже на втором гудке я ему ответила. Глупо. Глупая маленькая девчонка, ждущая днями звонка от него. Да, я такая. Глупая влюбленная дурочка.

Родители меня учили никогда не стесняться своих чувств. Если тебе страшно — говори об этом, если больно — плачь, если радостно — улыбайся, если любишь — живи. И честно? Я не стесняюсь, что влюбилась, даже по-хорошему не узнав человека. И если надо, буду показывать свои чувства. Почему? Потому что так меня учили. Потому что любому человеку важно знать, что он кому-то дорог. А если потом будет больно, что ж, значит буду плакать. А потом опять любить.

— Когда ты у меня успела вырасти, Настюш? — спросила меня мама, когда застала меня одевающуюся в коридоре.

— Не знаю мам. Давно? — улыбнулась я.

— Наверно. Как бы мне хотелось, чтобы папа сейчас тебя видел. Такую красивую!

— Он видит, мам. Все видит.

Мама подошла ко мне, чтобы обнять и поцеловать в щеку, как она обычно делает, провожая меня.

— Будь осторожна, Настюш. Любовь — она приносит не только радость и счастье. Но и может причинить сильную боль.

— Так пока я рада, надо радоваться, да?

— Иди, Настюш, пока я не попросила тебя представить твоего… Рому, — подмигнула мне мама, выпуская из объятий.

Спускалась вниз я так быстро, что на последней ступеньке чуть не упала. Было бы очень обидно разбить коленки в кровь. Ведь я сегодня одела легкий летний сарафан, а пластыри на ногах никак не подходили к моему образу.

Рома стоял у машины, облокотившись на капот своего танка. Первый раз вижу его не в деловом костюме, а в обычных, с модной потертостью джинсах и светло-голубой футболке-поло. И стильные очки-авиаторы, делающий его образ слегка хулиганистым. Он стоял и улыбался непозволительно мило и обезоруживающе, что пройти мимо и не подарить ему ответную улыбку невозможно. Глядя на него, я теперь понимаю, что значит обладать харизмой. Я всегда немного завидовала таким людям, способным расположить к себе любого. Хотя что-то мне подсказывает, будь Рома в другой обстановке, например на супер важном совещании, от его улыбки и доброжелательности не останется и следа. Перед нами будет сидеть серьезный и строгий руководитель, знающий свое дело и отвечающий за свои слова и поступки. Вот таким предстал передо мной Рома.